Я затаила дыхание, пока он неторопливо клал пульт на мои колени, а потом прошептал мне на ухо:
– Умная девочка.
По шее пробежали мурашки, но Николас уже уходил, напоследок добавив:
– Больше так не делай.
Солнце палило нещадно. Мне казалось, что если я лягу на плиточный пол во внутреннем дворике, то стану примерно той же прожарки, что и мой стейк.
– В самом деле, Селия, – жаловалась бабуля, – здесь жарче, чем в аду, и кровавое пятно на террасе до сих пор не оттерли.
Я уже переоделась в шорты с высокой талией и короткий топ, обнажавший тонкую полоску живота, однако по спине все равно скатилась капля пота.
– Тебе полезен свежий воздух, – ответила мама.
– Съедобная еда бы тоже не помешала, – пробурчала бабуля, гоняя по тарелке креветки так, словно они еще были живые.
По большей части я не поднимала глаз от своей порции, поскольку Николас сидел напротив меня. На нем не было пиджака, и он закатал рукава рубашки. Я оказалась права. Чернильный узор начинался от запястья и змеился до самого верха. Мне редко встречались мужчины с татуировками, по крайней мере, настолько заметными. Из всего орнамента я смогла разобрать только туз пик, вытатуированный с тыльной стороны предплечья. Вероятно, Руссо сроднился с прозвищем Туз, которым его, насколько я знала, окрестили. Ну да, возможно, я успела прочитать о Николасе несколько интернет-статей.
Он сидел рядом с Адрианой, причем оба они вели себя непринужденно. Моя сестра даже одарила жениха укоризненным взглядом, потому что он уперся в ее ногу коленом. Странно представлять их парой, но я уже видела, как они общались, что в принципе являлось достижением. Кажется, даже Мистера Кролика упомянули. Раньше я считала, что они друг другу совершенно не подходят, но начинала сомневаться в этом предположении.
Родители что-то обсуждали, бабуля ковырялась в тарелке, и тут Адриана выпалила:
– Это называется мэнспрединг.
Николас взглянул на невесту.
– Что?
– Мэнспрединг. То, как ты сидишь.
Он не ответил, но откинулся назад, положил руку на спинку стула Адрианы и еще шире раздвинул ноги, устраиваясь поудобнее.
Сестра помрачнела.
Ладно, наверное, я поторопилась рассуждать о том, насколько они друг другу подходят.
– Знаешь, Нико, – начала бабуля, – я совсем тебя не виню, что ты подстрелил Тони. Парень давно нарывался, а его отец вообще ничего не делал.
Папа́, явно обративший внимание на разговор, хмыкнул.
– Мальчишка расколотил мне четыре вазы. Не знаю, что бы я с ним сделала, если бы он выстрелил в еще одну, – добавила бабуля, словно это было самой жуткой вещью, когда-либо совершенной Тони.
– Рад слышать, – протянул Николас.
Мама бросила на нее хмурый взгляд, а бабушка торжествующе улыбнулась, уставившись в тарелку. Ну а я твердо решила, что никогда не буду жить в одном доме со свекровью.
Я нерешительно прикусила губу. Я терпеливо ждала, когда смогу задать отцу вопрос, и момент казался вполне приемлемым. Папа́ всегда проще в чем-то убедить в присутствии других людей, возможно, он боялся показаться тираном.
Вот уже полгода я никуда не выходила из дома, не считая занятий танцами. Ну не мог же отец наказывать меня вечно?
– Папа́, – проговорила я, – у одного из танцоров в студии в ближайшее воскресенье намечается вечеринка по случаю нашего летнего выступления. Я хотела спросить, можно ли мне пойти…
– Вечеринка будет у какой-то девочки? – спросил он.
Я поежилась под пронзительным отцовским взглядом.
– Вообще-то… его зовут Тайлер.
Бабуля фыркнула.
– С каких пор тебе нравятся бета-самцы, Елена?
Я осуждающе покосилась на нее, чтобы бабуля не подавала отцу неправильные идеи.
Пока папа́ размышлял, за столом воцарилась тишина. Я нервно сглотнула, щеки горели под взглядом Николаса.
Папа́ сделал глоток вина и поставил стакан на скатерть.
– Адрес места и информация о хозяине. И Бенито поедет с тобой.
Я выдохнула. Неужели меня помиловали? Грудь сдавило чувством вины: ведь я совсем не заслуживала прощения.
– Спасибо, папа́.
– Пойду-ка я в дом, пока совсем не растаяла, – сказала бабуля, вставая из-за стола. – Худший день для того, чтобы обедать на улице, Селия. Не знаю, чем ты думала.
Глава седьмая
Мы не ломаем наших капитанов.
Мы их убиваем.
Елена
– Пощади мои уши! – Мама поморщилась, когда я пересказала ей сюжет книги для ее литературного клуба. – Даже не жалею, что не прочитала ее.