– Я все поняла! – воскликнула Эллен. – Вы ищете женщину, которая поразила ваше сердце навсегда и исчезла.
Кэвин посмотрел на нее с мягкой улыбкой.
– Вы снова ошиблись, прелестная Эллен. Это правда, я разыскиваю женщину, но не испытываю к ней ничего, кроме ненависти.
– О, как это ужасно, – глаза Эллен округлились. – И что же вы с ней собираетесь сделать, когда найдете?
– Просто позабочусь о том, чтобы зло было наказано.
Эллен кивнула. Хотя ее и разбирало любопытство, она прекратила расспросы о таинственной даме. Она уважала право Кэвина иметь свои тайны, ведь она и сама рассказывала ему далеко не все.
Почти целый час карета тряслась по ухабам и рытвинам сельской дороги, и все это время друзья о чем-нибудь болтали: об отношениях Англии и Франции, о сестре короля, вышедшей замуж за Филиппа, герцога Орлеанского, и о брате короля Людовика. Кэвина уже не удивляло, что Эллен так хорошо разбирается в политике, далеко не женском деле. При каждой их встрече он раскрывал в ней все более неожиданные стороны ее характера и давно пришел к выводу, что перед ним женщина неординарная не только по красоте, но и по уму.
В некотором смысле Эллен можно было считать наивной простушкой, и это было правдой, девушка почти двадцать лет не видела окружавшего ее мира, но в то же время она поражала знанием человеческих характеров. Казалось, она смотрит внутрь человека и видит стремления его души так же отчетливо, как Кэвин видел рыбок в чистой глубокой воде островов Ямайки. Для Эллен была характерна тяга к знаниям, качество неожиданное и нечасто встречаемое у женщин. Когда Кэвин начинал рассказывать о каком-либо предмете, ей неизвестном, она тут же принималась дотошно выспрашивать у него все и не успокаивалась до тех пор, пока не составляла о нем собственного мнения. Вопросы же ее были на удивление лаконичны, но требовали долгих объяснений. И еще Кэвина удивляла цепкая память Эллен. Ему никогда не приходилось ничего повторять, девушка схватывала все, как говорится, буквально на лету. Как-то она сказала Кэвину, что стоит ей один раз прочитать свою роль, и она запоминает ее, какой бы длинной та ни была. И было у Эллен еще одно свойство – что-нибудь запомнив, она никогда этого не забывала.
Карета наконец-то остановилась, и Кэвин помог Эллен выйти. На воздухе она огляделась вокруг. Они находились на высоком холме, совсем рядом протекала величественная Темза. Внизу лежал маленький городок. Везде, насколько хватало взгляда, простирались зеленые луга, изумрудная трава сверкала на солнце, серебрилась блестящая гладь реки. И тишина, ни души вокруг, лишь стрекотание кузнечиков да легкий шелест травы сливались в одну успокаивающую мелодию. И, как бы нарушая картину всеобщего безмолвия и одиночества, маленькая девочка неподалеку пасла небольшое стадо коз.
Кэвин расплатился с кучером, и тот немедленно погнал карету в близлежащую таверну. Друзья остались одни. Молодой человек развернул одеяло и начал выкладывать из доверху наполненной корзинки всевозможную снедь.
– Так, значит, мы приехали на пикник? – радостно воскликнула Эллен и села рядом с Кэвином. – Я никогда не была на пикнике, но часто о них слышала.
– Ни разу не была на пикнике? – удивился Кэвин, вытаскивая хлеб и сыр. – Не возить такое юное создание на пикник – это преступление! – с шутливым возмущением проговорил он. – Для чего же нам дана молодость, если не для пикников?
Эллен взяла хрустящую корочку хлеба и с аппетитом стала есть ее.
– Я же говорила, что мой отец был очень строгим и не позволял мне никаких вольностей.
Кэвин удивленно вскинул брови:
– Что может быть плохого в обычной увеселительной прогулке? Пикник – одна из жизненных необходимостей, он… сближает людей.
Так за разговорами и едой незаметно пролетело время. Не успели они и оглянуться, как солнце уже начало клониться к закату. Пора было возвращаться в Лондон.
– Мы могли бы переночевать в городке, в таверне, а вернуться утром, – предложил Кэвин.
– Кэвин, ну сколько раз мне нужно повторять тебе, что я не могу так поступить, – Эллен укоризненно посмотрела на него. – Ричард будет беспокоиться обо мне.
Он посмотрел в ее темные бездонные глаза.
– Я больше так жить не могу, – сказал он. – Мне не дает покоя мысль о том, что ты проводишь ночи в объятиях другого мужчины. – Кэвин на мгновение прервал свою речь. – Ты видишь, Эллен, что я держу свое обещание. С той нашей первой встречи в таверне я до тебя даже не дотронулся, и, поверь, для меня это – сплошная мука. Предупреждаю тебя, что наступит минута, когда я просто не смогу сдержать себя.
Эллен отвернулась.
– Ты сам сказал, что встречаться мы станем только как друзья, и не более того… И только при этом условии я согласилась видеться с тобой.
Кэвин придвинулся поближе к Эллен.
– Но ты же понимаешь, что мне этого недостаточно, – проговорил он, глядя ей прямо в глаза. Затем он легонько коснулся ладонью ее щеки. – Да и тебе тоже, – прошептал он. – Ты чувствуешь то же самое, что и я, только не хочешь себе в этом признаться. – Она попыталась отвернуться, но Кэвин взял ее лицо в свои ладони. – Эллен, ведь я не хуже тебя разбираюсь в людях. Я все вижу. Ну скажи, что ты не хочешь меня. Произнеси это, и я уйду из твоей жизни. Эллен, любовь моя, ну скажи мне правду. Ведь ты хочешь меня?
Слезы застилали ее глаза. Эллен могла сказать неправду, но только не Кэвину и не теперь. В ее жизни и так было слишком много лжи.
– Да, – прошептала она, сама испугавшись своей смелости. – Я хочу тебя. – Эллен могла бы сказать Кэвину о многом. О том, например, что еще никогда в жизни ей так страстно не хотелось лечь рядом с мужчиной. Но она молчала, потому что знала, что Кэвин считает ее распутной, продажной девкой, и, как бы Эллен ни тяжело было думать об этом, ей приходилось мириться со своей несчастной судьбой. Добровольно надетую маску блудницы следовало нести до конца. – Да, я очень хочу тебя, Кэвин Меррик, но я принадлежу другому мужчине, – прибавила она обреченно.
– Оставь своего Ричарда и иди ко мне! – горячо воскликнул Кэвин. – Скажи, сколько он тебе платит, и получишь вдвое, втрое больше. Эллен, я не беден и смогу устроить твою жизнь. Скажи, что тебе нужно, и ты не услышишь отказа. Я сделаю для тебя все, что ты пожелаешь.
Эллен слабо улыбнулась и нежно сжала руку Кэвина.
– Все не так просто, Кэвин, – сказала задумчиво девушка.
– Так давай все упростим, – предложил он.
Она упрямо покачала головой.
– Нет, Кэвин. Есть вещи, которые ты не понимаешь. Ты… ты ничего не знаешь.
– О Господи! Да за что же мне такие муки, – застонал Кэвин и, крепко обняв Эллен, положил ее на одеяло.
Долгий поцелуй ошеломил Эллен. Она не сопротивлялась, только легонько отталкивала Кэвина, уперевшись руками в его плечи. Он был настолько сильнее ее, что бороться было бессмысленно. Да она и не хотела этого. Его упругое тело все сильнее прижималось к ней. Она ощущала каждый его мускул и каждый бугорок. Постепенно ей начала передаваться его страсть. Ее тело затрепетало, и всю ее охватила горячая волна желания.
Сердце учащенно забилось. Эллен чувствовала, что ей следует вырваться, оттолкнуть Кэвина. Чувствовала… и не могла этого сделать, не хотела. Задыхаясь, она невольно прижалась к нему и закрыла глаза. Его рука начала ласкать ее упругую грудь, затем он опустился пониже и стал нежно целовать ее, чувствуя, как налились и затвердели ее соски. Девушка тихонько застонала. Она, уже не стесняясь, крепко прижималась к телу своего возлюбленного.
Когда Кэвин, прервав поцелуи, приподнялся, Эллен открыла глаза, увидев перед собой его лицо. Она слышала его прерывистое дыхание.
– Может быть, теперь ты скажешь, что не хочешь меня? – прошептал он.