– Ну если вы все время говорите о своей любви, о жажде обладать ею, то это, наверное, самый лучший выход. Знай я, что могу дать ей все, то именно так бы и поступил.
Кэвин перестал смотреть в зеркало и повернулся к Ричарду, человеку, которым он сейчас восхищался с такой же силой, с какой совсем недавно ненавидел.
– И вы отдадите ее мне? – спросил он.
Откинувшись на спинку кресла, Ричард молча смотрел на своего счастливого соперника. Тот подошел к противоположному креслу и сел в него.
– Она не согласится выйти за меня замуж, – покачал головой Кэвин. – Не замужества она хочет. Впрочем, я иногда даже не понимаю ее. Мне кажется, что она хочет одного – счастья, которого, ей-Богу, заслуживает.
– Прошу прощения, я ненадолго вас покину, – сказал Ричард, поднимаясь.
Он ушел, и Кэвин принялся раздумывать над происшедшим между ними странным разговором. Прошло совсем немного времени, и Ричард появился снова. Он был одет, в руке он держал плащ и шляпу.
– Вы куда-то собрались? – удивился Кэвин.
– Да. Поеду к друзьям, – небрежно ответил Ричард. – Эллен в полной безопасности, так что я могу провести остаток ночи в свое удовольствие. – Он направился к дверям. Кэвин проследовал за ним. У дверей Ричард остановился и, повернувшись к Кэвину, вопросительно посмотрел на него. Оба не проронили ни слова. Затем Ричард открыл тяжелую, массивную дверь и исчез в темноте.
Эллен слышала, как скрипнула дверь ее спальни, но продолжала лежать, не шевелясь и не открывая глаз. Служанка Роза помогла ей раздеться, и теперь она лежала в одной рубашке на роскошном шелковом покрывале. В тишине она слышала свое размеренное дыхание и шорох попугая в клетке.
– Он ушел? – спросила Эллен. – Я слышала, как хлопнула входная дверь.
– Да, – ответил Кэвин.
Эллен удивленно раскрыла глаза. Она никак не ожидала увидеть в своей спальне Кэвина… Но в то же время ей так хотелось, чтобы он оказался рядом. И вот он стоит перед ней. Ну и что из того, что он брат Уолдрона? К черту Уолдрона! Кэвин! Как нужны были ей сейчас его крепкие объятия.
Молодой человек нерешительно стоял в дверях. В полутьме комнаты Эллен видела его высокую сильную фигуру, его красивое мужественное лицо.
– И куда он ушел? – Голос ее был едва слышен.
– Не знаю. Сказал, что идет к друзьям и вернется утром.
Ричард оставил их одних. Здесь, в своем собственном доме! О чем это может свидетельствовать? Не о том ли, что он выбросил Эллен из своей жизни? Отрекся от нее? Или о том, что он уважает и одобряет ее выбор?
– Я слышала ваши голоса, – сказала Эллен. – Что он говорил тебе?
– Он рассказал мне все. И о своей… ране.
Эллен закрыла глаза.
– Значит, и о наших отношениях он тебе тоже рассказал?
– Эллен, какое значение все это имеет сейчас?
Она закрыла лицо руками. Ей вдруг стало стыдно и за Ричарда, и себя. В то же время ей мучительно хотелось прижаться к Кэвину, отдать ему свою любовь.
– Чего ты хочешь? – спросила она глухим от волнения голосом.
Кэвин приблизился к кровати и присел на край. Эллен непроизвольно повернулась к нему, и он начал медленно наклоняться к ней. Она почувствовала его горячее дыхание и исходивший от него запах бренди. Эллен заставила себя открыть глаза и посмотреть на своего возлюбленного. Его взгляд был таким нежным и любящим, что у нее защемило сердце.
– Что ты хочешь мне сказать? – спросила Эллен.
– Я люблю тебя, дорогая.
12
Эллен удивленно заморгала.
– Как ты сказал?
Кэвин поцеловал ее, так тихо и так нежно, что поцелуй его показался ей легким дуновением ветра.
– Я люблю тебя, Эллен. И пусть между нами не будет больше тайн, а будет только любовь.
Она замотала головой и зашептала:
– Не говори так, Кэвин. Наши тайны навсегда останутся с нами, никуда мы от них не денемся. А любовь… Она только усилит нашу боль при расставании… А рано или поздно нам придется расстаться, и никакая любовь не даст нам забыть об этом.
– Если мысль о расставании мешает тебе любить меня, то тогда мы просто не расстанемся, – сказал Кэвин. – Мы найдем какой-нибудь выход, обязательно найдем.
Он убеждал ее так горячо, говорил с такой решимостью, что Эллен не смогла сдержать улыбки.
– Это невозможно, милый. Если бы ты узнал мое прошлое, ты бы возненавидел меня.
– Эллен, я сам сделал в моей жизни немало такого, чего нужно стыдиться. Поэтому мне совершенно безразлично, кем ты была и что сделала. – Он взял ее ладонь и начал целовать каждый ее пальчик. – Важно то, какая ты теперь… сейчас.
Эллен со смехом выдернула руку.
– Кэвин, ну будь же посерьезней. Ты совсем не слушаешь меня.
– Скажи, что ты меня не любишь. Ну, попробуй, скажи, – говорил он. – Хочешь, чтобы я ушел? Тогда произнеси: «Я не люблю тебя», и я сразу же уйду.
Эллен зачарованно смотрела в омут его зеленых глаз.
– Нет, я не хочу, чтобы ты уходил, – вздохнув, произнесла она. – Но ты меня не понимаешь.
– Я все понимаю, – Кэвин опустил голову на ее плечо, но она легонько оттолкнула его и приподнялась.
– Ну, хорошо, хорошо, – Эллен оперлась о спинку кровати. – Я люблю тебя, Кэвин Меррик, Морли Вакстон. Я люблю тебя так крепко, как Господь заповедовал нам любить ближних. Вот. Я все сказала тебе. – Эллен откинулась на подушку и закрыла глаза. Наконец-то она призналась в своих чувствах. Не Кэвину, но самой себе.
Затем они оба долго и молча смотрели друг на друга. Обоюдное признание в любви оглушило их. Они и не подозревали, что столь простые слова заставят так трепетать их сердца.
Эллен почувствовала, как дрожит все ее тело. Кэвин наклонился и приник к ее губам долгим, томительным поцелуем. Это был поцелуй раскрытого чувства, поцелуй раскрепощенной страсти. Эллен обхватила его и притянула к себе. Руки ее скользнули по его волосам, по сильной спине. Она все сильнее прижималась к его телу. Она пылала страстью, а продолжительный поцелуй доводил ее до экстаза. Кэвин оторвался от ее губ и приник к груди. Эллен застонала, тело ее трепетало в предвкушении сладкой минуты любви.
– Кэвин, – прошептала она, – скажи, что ты любишь меня, скажи. – Она знала, что уже утром навсегда расстанется с ним, потому что встречи их становятся очень опасными. Неизвестно, что еще замыслит Хант, какую еще смертельную игру он затеет. Но если ей суждено провести последнюю ночь с Кэвином, она будет полна восторга и наслаждения. – Почему ты молчишь, Кэвин?
– Я люблю тебя, дорогая моя, люблю всем сердцем, – ответил он, покрывая жаркими поцелуями ее грудь. – Ты – моя любимая, таинственная Эллен, и я жажду тебя.
В порыве страсти он разорвал на ней рубашку, оголяя живот, и стал покрывать его поцелуями. Эллен томно улыбалась. Ей было приятно, что Кэвин хочет ее так же сильно, как и она его. Продолжая ласкать ее тело, он начал торопливо срывать с себя одежду. Эллен привстала и помогла ему снять рубашку и панталоны.
– Осторожнее, дорогой, иначе тебе будет не в чем выходить отсюда утром, – со смехом произнесла она, жадно оглядывая мускулистое тело своего возлюбленного.
– Эллен, я люблю тебя, – прошептал он, приникая к ней. И их тела слились в едином вечном порыве любви.
Минуты наслаждения прошли, они лежали, прижавшись друг к другу. Руки Кэвина нежно гладили золотистые пряди ее волос.
– Я люблю тебя, – услышала Эллен сквозь сон его слова и тихо ответила:
– Я тоже люблю тебя, Кэвин.
Когда Эллен проснулась, было уже утро. Кэвин, одетый, сидел в кресле у окна. Лучи восходящего солнца играли в его длинных волосах. Он посмотрел на Эллен и улыбнулся.
– Доброе утро, милая, – произнес он.
– Доброе утро, любимый, – протянула она, грациозно потягиваясь. – Ты уже уходишь? Так скоро?
– Мне нужно в Уайтхолл, – ответил он. – Если бы не эта необходимость, я бы не ушел от тебя.
Эллен накинула на себя помятое покрывало.
– Очень жаль, – капризно сказала она, приподнимаясь на локте. – Я думала, что ты останешься со мной подольше, – Эллен улыбнулась, но внезапно лицо ее погрустнело. Она вспомнила о своем решении проститься с Кэвином, и сердце ее сдавило ледяным холодом. Как она могла сказать «прощай» человеку, который подарил ей счастье? И тем не менее она обязана расстаться с ним, поскольку Кэвин – брат Уолдрона. Когда он узнает о том, что она сделала, он возненавидит ее. И что тогда может произойти – один Бог знает.