Мысли Эрики беспорядочно метались. Если Сэбин ее схватит, он заставит ее отца подписать брачный контракт, а когда узнает, что Эрика уже не девушка, придет в еще большую ярость. Даже подумать страшно, что он может с ней сделать в припадке гнева. Так что ничего хорошего ждать не приходится. Можно бросаться в реку, пускай ее тело вынесет в открытое море – все же лучше, чем влачить то ужасное существование, которое ей уготовано.
– М-м-м… Ты просто прелесть, – пробормотал Данте, прервав невеселые размышления Эрики. Легкими, как крылья бабочки, поцелуями он прошелся по ее шее, и Эрика, к ужасу своему, почувствовала, что вся затрепетала.
Насладившись ее нежной кожей, Данте перекатился на другой бок, предоставив Эрике возможность взять свое многострадальное платье и сорочку. Эрика едва не зарыдала от унижения. Поспешно напялив на себя одежду, она подняла глаза и покраснела: незнакомец стоял перед ней в чем мать родила, и на лице его играла лукавая улыбка. И хотя Эрика поспешно отвернулась, мускулистая фигура незнакомца осталась стоять у нее перед глазами. «Ни один греческий бог ему и в подметки не годится», – подумала Эрика, безуспешно пытаясь застегнуть сзади крючки на платье.
– Позволь, я тебе помогу, – прошептал Данте, отводя ее руки.
Его влажные губы коснулись шеи Эрики, и она вновь почувствовала, как сладкая дрожь прошла по ее телу. Похоже, этот темноволосый незнакомец и впрямь обладает над ней какой-то непостижимой властью, коль скоро она с такой готовностью отзывается на его ласки. Боже милостивый! Когда же это кончится? Ведь она только что сгорала со стыда, вспоминая о том, чем занималась в постели с этим мужчиной, а стоило ему прикоснуться к ней – опять готова ему отдаться. Где же ее гордость?
В этот момент она почувствовала, как рука незнакомца сунула ей что-то в декольте. Деньги! Он решил заплатить ей за услуги. Круто обернувшись, Эрика выхватила злосчастные банкноты и протянула их незнакомцу.
– Мне не нужны ваши деньги! – с горечью бросила она.
Но он, одарив ее шаловливой улыбкой, задержал ее руку и попытался обнять.
– Оставь их себе, любовь моя. Мы с тобой еще увидимся, и я буду очень разочарован, если ты отвергнешь меня лишь потому, что я не заплатил тебе за сегодняшние услуги.
Выскользнув из его объятий, Эрика бросилась к двери, но на пороге остановилась и, обернувшись к незнакомцу, стараясь не смотреть ему в глаза, запинаясь, проговорила:
– Ваше имя… Я даже не знаю, как вас зовут…
– Данте, – произнес тот. – А тебя, прелестное создание?
Эрика открыла дверь и выскользнула в коридор, пытаясь выбросить из головы воспоминание об упоительных поцелуях и восхитительных ласках и надеясь, что запах мужчины, все еще преследовавший ее, скоро испарится.
– Сомневаюсь, что для вас это имеет какое-то значение, сэр. По-видимому, сегодняшняя ночь для вас ничем не отличается от любой другой, – тихонько проговорила она и закрыла за собой дверь.
– Ну почему же, очень даже имеет, – заметил Данте, живо представляя себе пленительный образ молодой девушки, которая сумела доставить ему такое огромное удовольствие.
Вздохнув, он вернулся к кровати за своей одеждой и остановился как вкопанный: на простыне виднелись кровавые пятна. Боже правый! Так, значит, она и в самом деле не знала мужчин! Данте закрыл глаза и выругал себя за то, что не прислушался к ее мольбам. Эта обворожительная девица вовсе не лгала, не водила его за нос. Данте Фаулер переспал с девственницей! Никогда еще в жизни ему не доводилось иметь дело с невинной девочкой. И как его угораздило так опростоволоситься на сей раз? Похоже, настолько увлекся, что не видел и не слышал ничего вокруг.
Поспешно натянув на себя рубашку и брюки, Фаулер выскочил в коридор. Однако обворожительная незнакомка исчезла. Усмехнувшись, он направился обратно в комнату за жилетом и шляпой. И надо же такому случиться, размышлял Данте. Всю жизнь он бегал от девственниц как от чумы. У него не было никакого желания стать объектом преследования разгневанных отцов, которые требовали бы, чтобы он женился на их обесчещенных дочерях. И вот когда Фаулер приехал в Новый Орлеан поразвлечься в борделе, оказалось, что, сам того не ведая, он мимоходом лишил невинности незнакомую девицу.
Застегнув жилет на все пуговицы, Данте спустился в пустой холл. И внезапно, повинуясь какому-то безотчетному порыву, открыл входную дверь и выскочил на улицу, надеясь разыскать очаровавшую его женщину, которая так неожиданно вошла в его жизнь, а потом исчезла без следа, даже не назвав своего имени. Фаулер хотел еще раз увидеть ее, узнать, кто она такая, извиниться… Легкая улыбка тронула его губы. Если бы он стал извиняться за ночь, принесшую ему такое невероятное наслаждение, он покривил бы душой. Нет, он не будет просить прощения. Память об этой темноволосой красавице еще долго будет жить в его душе.
Данте легкой походкой шел по улице, всматриваясь в лица прохожих. Прелестная незнакомка все не шла у него из головы. Он постоянно думал о ней, вспоминал, как они упали со стула на пол, как потом перебрались на кровать и стали ласкать друг друга… От этого воспоминания его бросило в жар, и он решил зайти в кабачок и выпить чего-нибудь покрепче. Стаканчик виски ему сейчас не повредит. Нужно немного забыться, иначе образ обворожительной и теперь уже недоступной красотки так и будет преследовать его.
Глава 3
Твердо решив не попадать больше ни в какие переделки, Эрика быстро шла по улице, стараясь держаться в тени. Путь ее лежал к пристани. Ей повезло: добралась она без приключений. Эрика обвела гавань встревоженным взглядом и, увидев то, что ей хотелось увидеть, с облегчением вздохнула. Все в порядке, пароход стоит у причала. Это судно, носившее название «Натчез бель»,[6] выглядело настолько величественно, что казалось плавучим дворцом.
Стеклянная рулевая рубка возвышалась над рекой футов на пятьдесят. Чуть ниже рулевой рубки размещалась легкая навесная палуба, обнесенная белыми решетчатыми перилами, на которой находились каюты капитана корабля и его помощников. Вдоль выкрашенных белой краской перил обычно прогуливались пассажиры, любуясь потрясающими видами величественной Миссисипи.