— Ты хочешь сказать, что, раз черный цвет мне так идет, я должна все время его носить? Словно я потеряла кого-то из близких?
Он подошел ближе и ласково погладил ее щеку.
— Это совсем не то, что я имел в виду. Ты в черном смотришься очень торжественно. Он оживает на тебе, начиная играть различными оттенками. Как сказал Байрон? «Она была прекрасна, точно ночь…»
Поэзия. Он читал стихи для нее. И это произвело на нее огромное впечатление. Теплота его тона отозвалась во всем ее теле, и ее сердце сильней забилось, заставляя ее почувствовать, насколько прекрасным было платье, которое она надела.
— Пошли, — сказал он, предлагая ей руку. — Нам лучше отправиться сейчас. Или мы просто никуда не поедем.
Опершись на его руку, она вышла с ним на холодную вечернюю улицу. Дул ветер, и она обрадовалась, что надела пелерину. Однако она думала, что, когда они приедут в город, она снимет ее, и он увидит ее декольте.
— Жалеешь, что поехала?
— Нет. Не совсем.
Он удивленно посмотрел на нее:
— Ты бы не хотела быть сейчас рядом со мной?
— Когда ты рядом…
— Тебе очень хорошо?
— И слегка… страшно…
Он нахмурился.
— Я никогда не причиню тебе боли, Маргарита.
— Не физически. Но иногда слова могут так же сильно ранить, как и действия.
Он вздохнул, затем сказал:
— Мы оба достаточно наговорили друг другу сгоряча…
Она прервала его, положив свою руку в его ладонь.
— И лучше об этом сегодня забыть.
— Да, — согласился он.
— Я надеюсь, что мне очень понравится сегодняшний вечер, Брэм.
— Тогда я сделаю все, что в моих силах для этого.
Они обедали в маленьком элегантном кафе, расположенном рядом с главной улицей. Как только Маргарита туда вошла, ей сразу там очень понравилось. Столы были накрыты льняными скатертями, расшитыми кружевами, на каждом стоял букет огромных золотистых хризантем в вазе с подкрашенной водой. Вся посуда была украшена тончайшей золотистой полоской, как и приборы. Струнный квартет играл Брамса в одном из уголков зала.
— Как ты думаешь, меня узнают? — спросила Маргарита, как только они вошли.
— Без сомнения, — он сильнее сжал ее руку. — Как они могут не заметить такую красивую женщину?
Она замедлила шаг.
— Ты мне не дал возможности исчезнуть незаметно, Брэм.
— Ты известна благодаря своей прекрасной внешности, и я не вижу причин скрывать, что у тебя есть замечательная способность справляться с любыми неприятностями.
Она хотела было ответить ему, но замолчала, заметив, что они привлекают внимание посетителей кафе. К счастью, они с Брэмом заказали себе столик, ближайший к выходу, скрытый от взглядов окружающих разросшимся клематисом. Окно напротив давало им возможность полюбоваться видом цветущего палисадника.
Следы войны были повсюду. Несмотря на то что скатерти были накрахмалены, а столовое серебро начищено, Маргарита уловила эту послевоенную атмосферу всеобщего возрождения и восстановления. Она вспомнила свой розарий в Солитьюде. Постепенно, под ее опекой, он разрастется и зацветет.
Брэм помог ей снять пелерину.
— Какое прекрасное платье, Маргарита, — шепнул он ей на ухо.
— Спасибо.
— Если бы я знал об этом раньше, я бы более рьяно настаивал на том, чтобы ты чаще носила черное. Впрочем, ты можешь одеваться в любой цвет, я всегда буду в этом на твоей стороне.
Его слова ее взволновали, она пожалела, что они находятся в публичном месте, иначе она бы повернулась, обвила его шею руками и…
— Мадам!
Официант пододвинул ей стул.
Как только они уселись, им подали огромные меню в кожаных переплетах, и Маргарита растерялась, увидев цены. Ей было приятно, что можно было заказать французские блюда, и Брэм тотчас попросил по огромному бокалу красного вина к обеду.
Как только официант удалился, они погрузились в теплую бархатную тишину, но ни Маргарита, ни Брэм не испытывали неловкости из-за молчания.
— Я чувствую себя виноватой, — сказала она, оглядываясь и замечая среди обедающих очередную знаменитость.
— Почему?
— Такие траты.
— Ты думаешь, я не в состоянии оплатить все это? Разве я говорил тебе когда-нибудь, что у меня мало денег?
— Не знаю, что и подумать.
Его взгляд стал жестким, пальцы с силой обхватили бокал с вином.
— Скажи мне, Маргарита, правду. Ты вышла за меня, думая, что я богат?
Она не могла ему лгать.
— Нет. Я не питала никаких иллюзий. Ты был вторым сыном. Солитьюд должен был принадлежать Мике. Но мне было все равно.