-Я люблю тебя.
-И я люблю тебя.
Я возвращаюсь на работу, до конца дня не вижу Братта, поэтому занимаюсь своими делами и как можно быстрее готовлюсь к вечеринке, составляя список гостей, который отправляю по почте Луизе.
В пятницу в отеле Леандро Бернабе состоится юбилей. Пендрайвы все еще находятся в его офисе, и мы должны выяснить, какая преступная группировка оставит у себя людей, которых они собираются продать.
Я проверяю список приглашенных: здесь есть наркоторговцы, сутенеры, хибаро, мафиози, гангстеры и лидеры особо опасных банд.
Наступает ночь, и я пытаю счастья в поисках Антонио Маскерано. Как и в последние несколько дней, я задействую свои лучшие связи и контакты, чтобы предоставить информацию, но ничего, кроме пропавших людей, нет. Мы до сих пор не выяснили местонахождение итальянца, не говоря уже о жертвах, которых он покупает.
Глаза горят от чрезмерного воздействия экрана. Я просматриваю свои задания на завтра, откладываю дневные исследования и готовлюсь к выходу. Секретарша уже ушла, и я выключаю свет, прежде чем направиться в коридор.
-Переутомление вызывает стресс, связанный с работой, - приветствует меня Алан, прислонившись к перилам лестницы.
-Этот диагноз мне ставят уже несколько месяцев. -Я достаю свой камуфляж. На самом деле, мне кажется, это отражается на моей социальной жизни.
Он улыбается: «Это мило. Алан, которому всего двадцать, обладает безошибочной латиноамериканской сексапильностью: высокий, смуглый, очаровательные глаза и сексуальная улыбка.
-А ты пробовала конфеты из Пиренополиса?
Я отказываюсь, и он сует руку в карман и показывает мне одну.
Попробуйте, - предлагает он.
Не знаю, - отнекиваюсь я, - в последний раз, когда я получила от тебя угощение, ты поцеловал меня, и это было первое наказание в моей карьере.
-Я обещал больше не проявлять к тебе неуважения. Мне прислали конфеты, и я хотел поделиться одной с тобой, - пояснил он, - они очень эксклюзивные.
-Хорошо, я сделаю вид, что доверяю тебе.
Мы вместе спускаемся по лестнице, пока я разворачиваю конфеты.
-Мне нужна услуга.
-В наши дни никто не предоставляет эксклюзивных деталей, не получив ничего взамен.
Мы выходим на первый этаж и направляемся в башню общежития.
-Я слушаю.
-Капитан Доминик Паркер занимается расследованием дела о доме в Семи Сестрах, борделе, который начал использовать наркотики Маскерано, - объясняет он. Самое смешное, что этими услугами пользуются копы кавалерии, и меня послали их выявить.
-Ваша первая операция в качестве лазутчика по особо важным делам, поздравляю.
-Не то чтобы я была очень рада этому.
-Почему? -Это в кавалерии.
-В кавалерии.
-А что? -А что?
-Я ужасно боюсь лошадей, не умею ездить верхом и нервничаю всякий раз, когда оказываюсь рядом с ними.
Я разразилась хохотом.
-Алан, посмотри на себя, не может быть, чтобы человек твоего роста и телосложения боялся лошадей.
-У меня с ними связана травма. Когда мне было шесть лет, мы поехали на семейную ферму, мой дедушка был заядлым наездником и хотел поделиться своим хобби со мной; ничего не вышло, как только меня посадили на кобылу, я начал кричать и брыкаться, как сумасшедший. Животное испугалось, вырвалось из дедушкиной хватки и бросилось бежать. Я был неопытен, поэтому оказался на земле и меня протащили несколько метров.
-Понятно, что вам страшно, и принятие своего страха - это первый шаг, так что расскажите о нем Паркеру.
Вы же знаете капитана Паркера, он не из тех, кто дает второй шанс, - защищается он. В любом случае, для меня это большая честь.
-Когда начнется операция? Да, Паркер - та еще заноза в заднице.
-В следующий понедельник.
-У нас есть вся эта неделя для тренировок, я внесу это время в ваш график.
-Я ценю это, мне не нравится беспокоить вас, но это моя единственная надежда.
-Не волнуйся, - успокаиваю я его, - я не могу вмешиваться в твое утреннее время, поэтому нам придется заниматься вне расписания, я постараюсь освободиться после обеда.
Мы дошли до гравийной дороги, ведущей к моей башне.
Армия заслуживает больше таких людей, как ты», - льстит он мне.
Я мельком замечаю тень, нависшую над перилами второго этажа. Она отворачивается, прежде чем я успеваю ее узнать, и через несколько секунд я замечаю, как она длинными шагами спускается по лестнице. Мы оба устремляем взгляд в одну точку. Кто бы она ни была, она идет с нетерпением.
Я перепишу свое заявление об отставке, если это полковник», - волнуется Алан.
На втором этаже слышны шаги, ряд коридоров тускло освещен, и мне приходится прищуриться, чтобы разглядеть его. Фигура приближается: высокая, коренастая, светло-каштановые волосы - Братт, короче говоря.
-Я тебя зову, а ты не отвечаешь! -отозвался он в нескольких шагах от меня.
Я тянусь к карману, но телефона нет, должно быть, я оставила его в офисе.
-Кажется, я забыла его в ящике стола.
Он бросает на Алана неприличный взгляд, отчего тот смущенно отстраняется.
Это Алан Оливейра, - пытаюсь я прервать неловкий момент, - он один из новых солдат.
Бразилец протягивает ему руку в знак приветствия.
Это капитан Братт Льюис, - заканчиваю я представление.
Он неохотно отвечает на приветствие - триумф, учитывая, как он ревнив.
-Поздравляю вас с победой в Германии.
-Спасибо. -Он берет меня за руку. Если вы не возражаете, я устал и хочу забрать свою девушку.
-Конечно, сэр. -Парень отходит в сторону, чтобы мы могли пройти.
-До завтра, - говорю я на прощание.
Я ухожу вслед за Браттом, который берет меня за руку, чтобы убедиться, что за нами никто не идет.
Я позволяю ему проводить меня до моей комнаты и открываю дверь, чтобы он последовал за мной.
-Почему ты разговариваешь с солдатами в такой час?
Я расстегиваю шнурки, готовясь к объяснениям... «Ты обязательно должна ему ответить».
-Он просил меня об одолжении.
-Какого одолжения? Мне не нравится, когда ты так уверенно говоришь, а солдаты принимают это за что-то другое и начинают падать, как стервятники.
-Мы друзья. -Я протягиваю руки и обнимаю его за талию. Тебе не о чем беспокоиться.
Он обнимает мое лицо и прижимается губами к моему рту.
-Я не хочу никому разбивать лицо до конца года.
-Тебе и не придется.
Я снимаю с него рубашку и целую в шею.
-Сегодня я буду спать с тобой.
Я чувствую твердость его мышц, а зеленые глаза сияют, когда мы смотрим друг на друга. Он обхватывает меня за шею, и начинаются жаркие ласки.
Мягкие поцелуи. Братт милый, у него есть сексуальная манера поклоняться тебе с прикосновениями, которые никогда не показывают, что он торопится. Он не торопится покрывать поцелуями мое лицо, а его руки ласкают изгиб моих бедер.
Я игнорирую укоры совести и поспешно расстегиваю брюки, пока он освобождает мою рубашку и снимает туфли.
Он целует и обнимает меня у изножья кровати, а его промежность оживает, впиваясь в мой живот. Я чувствую его твердость под трусами-боксерками, когда он толкается ко мне, падая на меня сверху. Он медленно дышит, и мы впиваемся друг в друга на кровати поцелуями, которые становятся все горячее с каждым прикосновением.
-Погоди. -Он встает.
Он роется в джинсах и достает серебряную обертку.
-В прошлый раз мы забыли презерватив, и я всю неделю был в стрессе.
Я пользуюсь спиралью, - напоминаю я ему о том, что он уже знает.
-Я знаю. -Он разрывает упаковку и отворачивается, чтобы я не видела, как он его надевает. «Это очень культурно. Все противозачаточные средства имеют двухпроцентный процент неудач, лучше перестраховаться, я не хочу, чтобы ты была девятимесячной беременной девушкой с животом».
Он возвращается ко мне и целует меня в ключицы, пока не добирается до моего рта, проводит по ягодицам, и я переплетаю ноги с его ногами, когда желание разгорается и заставляет меня вцепиться в его плечи, жаждая вторжения, пока он подчеркивает, как сильно я ему нравлюсь.