Я знала, что наверняка должна купить новую уличную мебель, но идея избавиться от этого кресла вызывала во мне панику. Когда я села, дерево заскрипело так, будто не выдержит и провалится прямо подо мной. Видите ли, это папино кресло. Каждое утро он просыпался раньше птиц, выходил на улицу и садился сюда очень аккуратно. Он попивал свой кофе и читал газету. Когда я просыпалась, то неслась наружу и садилась на перила по другую сторону от него, и мы говорили обо всём. Было время, когда я заползала к нему на колени, но, конечно же, я становилась старше и больше, поэтому переместилась на другое место. Папа и я были очень близки. Я никогда не была девочкой, которая ненавидела своего отца во время подросткового возраста, что, как говорили все, должно было произойти. Я была дороже всего на свете для папы, и он был для меня самым любимым человеком на Земле и лучшим другом. Конечно же, я любила свою маму так же сильно, но у нас были совершенно другие отношения. Я была точно такая же, как она. Я выглядела как она, со светло-рыжеватыми волосами и глазами цвета морской волны. Мои родители были для меня всем. Простая идея выкинуть что-то, что принадлежало им, вещи, которые были частью моих самых дорогих воспоминаний, никогда не осуществится. Смотря на зелёную траву, я наблюдала, как облака создавали тени разных форм и размеров, как они плавно передвигались на другую часть поля. В частности, я была загипнотизирована тем, как они приходили и уходили, меняясь и превращаясь в атмосферу вокруг себя. Я сочла это умиротворяющим и слегка волнующим. Я ненавидела изменения. Это и являлось причиной того, почему я сейчас до сих пор на том же месте. На том же самом кресле.
Прошёл час, прежде чем я решила, что потратила достаточно времени, сидя на улице в своих мыслях. Мне надо было двигаться дальше. Вылив то, что осталось в моей кружке, за террасу, я развернулась и пошла в дом. У меня было достаточно времени, чтобы дойти до двери, прежде чем Киган подъехала. Я подняла свою сумку с земли и закрыла за собой дверь. Киган улыбнулась мне из машины, и что-то в этом действии заставило меня расслабиться. Я не очень ждала эту поездку на шоппинг, но, увидев её, вспомнила, что мне нравится общение и компания, и что мне действительно нужно потусоваться с девчонками.
Когда я забиралась в автомобиль, она очень весело спросила у меня:
— Привет, как ты?
— У меня всё хорошо, — ответила я.— Провела неторопливое утро на веранде и немного позагорала.
Она взглянула на меня.
— Ага, у твоих плеч сейчас милый розовый оттенок.
Брр! Я всегда сгорала. Мои красные волосы дополнялись бледно-белой кожей. Ещё одна особенность, которую я унаследовала от своей мамы. Во время летних месяцев мои веснушки проявлялись в полную силу. Они раздражали меня.
— Очевидно, пора начинать мазаться солнцезащитным кремом, прежде чем я проведу какое-то время на улице. Кто-нибудь, напомните мне, почему я всё ещё живу на юге?
Она засмеялась.
— Ну, потому что тут еда лучше и парни горячее.
— Про еду ты права. Возможно, мне надо переехать в Сиэтл или на Аляску, где едва светит солнце. Я могу принять свою бледность и жить со своими людьми.
— Твоими людьми?
— Ага… альбиносами, которых можно распознать по коже.
Она засмеялась.
— Ты не альбинос, чокнутая. Ты знаешь, что люди с Аляски не такие бледные, как ты их представляешь, правда? И тебе лучше не переезжать. Что я буду делать без тебя?
— Во-первых, да, существуют бледные жители Аляски. Они живут на севере… с полярными медведями. И тебе было бы хорошо без меня. Ты бы проводила больше времени со своим великолепным, угрюмым мужчиной.
— Я думаю, что ты прочитала слишком много сверхъестественных книг. Вампиры — те, у кого такая белая кожа. И кстати, проводить время порознь иногда полезно. Поверь мне. Он ненасытен.
Я повернулась к ней лицом.
— Ты сейчас жалуешься на количество секса, который у тебя есть?
— Нет, думаю, что нет, но иногда моя маленькая подружка нуждается в перерыве.
Теперь уже я захихикала.
— Мы работаем с влагалищами целый день, и ты называешь ее «своей маленькой подружкой»?
Она пожала плечами.