Она прочла отразившиеся на его лице мысли и внезапно проговорила:
— Да-да, глядя на Бабусю, не скажешь, что она была известной красоткой. Не сомневайся, мужчины валялись у ее ног. Но не забывай, эта старая развалина спасла тебя. Не забывай об этом никогда, иначе Бабуся сдаст неблагодарного негодника полиции. Они будут очень довольны! Но знай, Бабуся всегда любезна с теми, кто любезен с ней, и делает то, что она хочет.
Бабуся! И как только эта старая продажная колдунья могла называть себя так! Бабуся!
Он обшарил мозг старухи, пытаясь узнать ее подлинное имя. Но увидел лишь теснящиеся там неясные образы — глупая, стремящаяся к сценической карьере девочка, единственным богатством которой была природная прелесть, погубленная и растоптанная. Ее выбросили на обочину, и она возненавидела весь мир. Даже ее имя оказалось погребенным под тем злом, которое она совершила и совершала. Это было долгое прошлое воровки. Калейдоскоп мерзких преступлений. На ее совести было убийство…
Дрожа и испытывая невероятную усталость от того, что он разглядел в старухе, Джомми отстранил от себя ужасную картину ее сознания. Старая колдунья наклонилась над ним, глаза ее сверкали.
— Это правда, что сланы могут читать мысли?
— Да, — признался Джомми, — и я прочел ваши, но вы напрасно теряете время.
Они зловеще скривилась.
— Значит, ты не все прочел в мыслях Бабуси. Бабуся не сумасшедшая. Бабуся хитрая, и она знает, что нельзя заставить слана служить себе. Он должен быть свободен, чтобы делать то, что ей надо. Надо, чтобы слан понял: ему не найти лучшего убежища, пока он не станет взрослым. Послушай, разве Бабуся не хитроумна?
Джомми вздохнул и сонным голосом ответил:
— Я вижу ваши мысли, но пока не могу говорить с вами.
Когда сланы болеют — а это случается не часто, — им необходим сон, они должны много спать. Я проснулся только потому, что мое подсознание забило тревогу и пробудило меня, почувствовав, что мне грозит опасность. У сланов много таких механизмов защиты. Но теперь я должен спать, чтобы обрести прежнюю форму.
Черные глаза старухи вспыхнули. Хищный разум отказался от возможности извлечь немедленную выгоду. Алчность на мгновение уступила место любопытству, но она вовсе не собиралась оставлять Джомми в покое.
— Правда, что сланы превращают людей в чудовищ?
Волна гнева пронеслась в голове Джомми. Он сбросил оцепенение и в ярости сел на своем нищенском ложе.
— Ложь! Ужасная ложь, которую люди распространяют про нас, чтобы лишить нас человеческих черт, чтобы возбудить против нас ненависть и чтобы убивать. Это…
Он без сил откинулся на подушку. Ярость его утихла.
— Мой отец и мать были замечательными, — тихо произнес он, — но были очень несчастны. Они встретились однажды на улице и прочли в мыслях друг друга, что они сланы. До этого они оба жили в невероятном одиночестве, но никогда никому не причинили зла. Преступниками являются люди. Папа не стал защищаться так, как мог, когда они преследовали его и убили из-за угла. А он мог защититься. И должен был это сделать! У него было самое ужасное оружие из всего, что когда-либо было изобретено… Такое ужасное, что он не носил его при себе, опасаясь, что при каких-то обстоятельствах воспользуется им. Когда мне исполнится пятнадцать, я должен буду…
Он замолчал, ужаснувшись собственной неосторожности. На мгновение он почувствовал себя таким больным и усталым, что подумал — ему не хватит сил вынести груз собственных мыслей. Он повторял себе, что выдал самую главную тайну сланов и что все будет потеряно, если эта хищная старуха сдаст его полиции в ослабленном состоянии.
Но понемногу Джомми успокоился. И понял, что старуха не придала значения его словам. Когда он заговорил об оружии, она уже не слушала его — он слишком отклонился от темы, которая ее интересовала. И теперь она, будто стервятник, кружила вокруг своей добычи, зная, что добыча эта на грани истощения.
— Бабуся довольна тем, что Джомми такой славный мальчик. Бедная Бабуся умирает с голоду, и ей нужен молодой слан, чтобы он кормил ее. И ведь ты не станешь лениться, будешь работать на старую бедную Бабусю? Ты хорошо знаешь — у тебя нет выбора, — скрипучим голосом добавила она.
Сообразив, что тайна его осталась при нем, он расслабился. Глаза его закрылись.
— Уверяю вас, — прошептал он, — я не могу разговаривать сейчас, я должен спать.
Он понимал, старуха не оставит его в покое. Она уже знала, что его раздражает, и настойчиво приступила к расспросам, хотя это ее и не интересовало. Она просто-напросто мешала ему заснуть.
— Кто такие сланы? Чем вы отличаетесь от нас? И откуда взялись эти сланы? Их производят, как роботов?
Почему он позволил себе прийти в ярость, хотя знал, что старуха добивалась именно этого?
Он смутно сознавал, что слабость снижает контроль над мозгом, который он мог поддерживать должным образом только в нормальном состоянии.
— Еще одна ложь! — едва сдерживая гнев, сказал он, — Я родился, как и все. Как и мои родители. Ничего больше я не знаю.
— Твои родители должны были знать! — настаивала Бабуся.
Джомми тряхнул головой. Он буквально засыпал.
— Нет, мама говорила, что отец был слишком занят, чтобы заниматься раскрытием тайны сланов. Теперь оставьте меня в покое. Я знаю, что вы хотите сделать, но это бесчестно, и я этим заниматься не буду.
— Идиот! — взвыла старуха. — Неужели ты думаешь, что бесчестно обкрадывать людей, которые сами живут за счет воровства и мошенничества? Неужели Бабусе и тебе надо питаться хлебными корками, когда мир так богат, а сейфы ломятся от золота, когда амбары переполнены зерном, а по улицам текут медовые ручьи? К черту твою честность! Так считает Бабуся. Неужели загнанный как крыса слан может говорить о честности?
Джомми не ответил. И не потому, что хотел спать.
Подобные мысли приходили в голову и ему. А старуха продолжала:
— Куда ты пойдешь? Что будешь делать? Спать под мостами? А зимой? Скажи-ка мне, куда может отправиться маленький слан?
Она попыталась придать своему голосу нотку сострадания.
— Твоя бедная дорогая мамочка захотела бы, чтобы ты делал то, о чем тебя просят. Она не любила людей. Я сохранила газету, чтобы показать тебе. Сам увидишь — они прикончили ее, как собаку, когда она пыталась скрыться от них. Принести тебе?
— Нет! — в отчаянии закричал Джомми.
Скрипучий голос продолжал:
— Ты не хочешь причинять зла миру, который так безжалостно поступил с тобой? Не хочешь, чтобы они заплатили за все? Не хочешь, чтобы они раскаялись в своей злобе? Тебе не страшно?
Он упрямо молчал. Старуха захныкала:
— У Бабуси слишком тяжелая жизнь для старухи… слишком тяжелая. Если ты не поможешь, ей придется вновь заняться погаными делишками. Ты прочел в ее мозгу, чем она занималась. Но она обещает отказаться от непотребных делишек, если ты согласишься помогать ей. Подумай об этом! Она забудет обо всех своих способах выжить в этом жестоком мире.
Джомми понял, что проиграл.
— Вы — старая грязная мерзавка! — медленно процедил он, — И когда-нибудь я вас прикончу!
— Значит, до того времени остаешься! — Бабуся не скрывала торжества.
Она потирала руки, пальцы шуршали, словно змеиная кожа.
— Ты будешь делать все, что скажет Бабуся, иначе она тут же сдаст тебя полиции… Добро пожаловать в мой скромный дом, Джомми. Добро пожаловать. Ты будешь чувствовать себя лучше, когда проснешься. Бабуся надеется на это.
— Да, — голос Джомми слабел, — мне будет лучше.
.
Он заснул.
Через трое суток Джомми прошел вслед за старухой на кухню. Это была пустая комнатенка. Джомми старался не замечать грязи и царящего там беспорядка. Старуха была права. Какой бы ужасной ни представлялась его будущая жизнь здесь, но эта лачуга, затерянная в глубине бедного квартала, была идеальным убежищем для юного слана. А ведь ему надо было ждать целых шесть лет, только тогда он сможет отправиться к тайнику, где отец спрятал свои секреты. К тому же ему еще предстоит долгий путь, пока он сможет заняться теми важными делами, которые ему были предназначены.