— Я служанка госпожи Дариэллы, которая сейчас в обители.
— А мы клуб вечно-не-невест, — спокойно сказала Жозефина, я недоумённо уставилась на неё. — Мало, кто знает, что в пансионе девушки могут остаться дольше установленного правилами возраста. Тех, кто не приглянулся великим господам в течении восьми лет мгновенно превращается в прислугу для новоприбывших учениц.
— Что? — в голове заклубились вопросы. — Эмм, а сколько вам лет?
Все трое выглядели едва старше двадцати.
— Мы поступили в один год, нам, если мне не изменяет память, 25 лет.
На три года младше меня?
— Но наша эльфи немного старше, но эквивалентна нам по возрасту, иначе бы не поступила, — уточнила Лили. Я растерянно кивнула, не зная, куда деть руки.
— Почему вас не забрали родители? Неужели они оставили вас здесь навечно?
— Вечность, слава прародителям, ограничена жизнью, — мудро сказала Эвелин, её ушки пару раз дёрнулись. — В пансион отправляют ненужных родственников, пожалуй, это единственный способ получить хоть какую-то выгоду от нас.
— Вы не пытались сбежать?
— А куда? Назад путь закрыт, а в новом месте у нас нет никаких способностей к выживанию, — с грустью отозвалась Лили.
— К тому же, если поймают отправят в самый грязный бордель, — меня передёрнуло. — Нам не перестают напоминать об этом каждое утро.
— А что касается вас? Почему ваше сердце страдает?
— С чего вы решили, что я страдаю? — я скрестила руки на груди, до сих пор не веря словам девушек.
— Говорят, что лабиринт может пройти только тот, кто не разбирает дороги, — Жозефина сделала свой голос до комичности высоким. — «Страждущий в печали и боли не видит, и тогда великие праотцы направляют его душу по истинному пути».
— И у вас глаза красные.
— Это так… — я непроизвольно махнула рукой. — Пустяки.
— Тот, кто делал этот портальный-иллюзорный лабиринт на славу постарался, — Лили плюнула на землю. — Догадался, мудак, что выйти можно только, не желая выйти, а это собственно как? Так и ещё нужно «не разбирать дороги», что это вообще значит!
— Никогда не поверю, что у вас нет поклонников, — искренне сказала я, после того как девушки со смаком высказались, что думают об архитекторе лабиринта и в целом пансионе.
— Вы очень добры, — сказала Эвелин. — Мы эльфы, чувствуем ложь. Не полностью, но распознать истину сумеем.
— За мной ухаживали парочка, но…
— Все они смотрели на нас, скорее, как на прислугу и воспроизводитель детей, чем на людей.
— Слишком рано ставить на вас крест, — я не заметила, как посиделки затянулись и превратились в девичник. Благо ночи здесь тёплые. — Вы красивые и забавные, и раз уж мы встретились, надо придумать, как вас отсюда вытащить.
— Вы очень смелая для горничной, — задумчиво протянула Жозефина. — Но это невозможно…
— В нас ни красоты, — поддержала её Лили.
— Ни ума, — подхватила Эвелин.
— И не капли женственности, — подытожила Жозефина.
На мгновение мне показалось, что следующие слова я сказала не им, а себе:
— Каждая из вас удивительна. В вас сполна и красоты, и ума, и женственности, и я покажу вам мир, где вы сами будете управлять своей жизнью.
— Без замужества?
— Да, — сколько можно истязать себя нелепыми стереотипами.
— Разве такой мир существует?
— Ну, он не идеален, и там есть свои экземплярчики, но на работу я вас устроить без проблем смогу, а там, может, и с учёбой что-нибудь сообразим, — при слове «учёба» девушки вздрогнули. — Нет, не такая, как здесь. Там вы сможете выбрать профессию, дело, которым хотите заниматься в жизни.
Ещё час прошёл в моих попытках описать жизнь в России. Со всеми этими путешествиями по планетам, я превратилась в ярую патриотку. Магия и порталы — это всё хорошо и классно, но и в простых рабочих буднях есть своя прелесть. Даже оформление расторжений договоров ОСАГО, которые откровенно раздражали, сейчас не казались такими уж ненужными. А привычные вечера с сериалом на пару с вкусным ужином, и вовсе стало одним из любимых занятий. Мне не терпелось включить девчонкам «Дикий ангел» или «Не родись красивой».
Решено.
Лепёшкой разобьюсь, но достану Эвелин, Жозефину и Лили отсюда.
Они единственные за последние годы, кто не вышел замуж. Большинство девушек предпочитают судьбу нелюбимой и ненужной жены-прислуги, немногие находят любовь, остальные примиряются в браке (не перечь — не получай), всё лучше, чем всю жизнь прожить в закрытом пансионе, точно тюрьме.