Плоское лицо с одним, по середине, состоящим из единого зрачка, поблескивающего красной искрой, глазом, крохотным, вздернутым вверх носиком, с вывернутыми наружу волосатыми ноздрями, и малюсеньким, ртом, с вытянутыми, как для поцелуя, синими губами. Вытянув длинные руки-грабли, с обгрызенными грязными ногтями, такое чудище ворвалось в дом.
Вот по этим самым губам, и по этому чудному носику, под хохот Фильки и визг Светозара, влепил со смачным звуком, и во всю мощь своих неслабых, привыкших к кузнечному молоту мышц, выдранной дубовой лавкой, Велимир.
Лихо резко хрюкнул, ноги его оторвались, и он, взлетев над полом, устремился в полет назад, где спиной вынес закрывшиеся за ним до этого двери, и чавкнув болотной жижей, растянулся, раскинув в разные стороны руки.
— А вы говорите: «Гора... Дюжина медведей...». -Вышел следом за ним Велимир, отбрасывая в сторону лавку и отвязывая от пояса веревку. — Против лавки дубовой, и медведи, беспомощны, как те поросята, али лягушата. — Хмыкнул он, и присел над монстром, ловко скручивая тому руки и ноги. — Показывайте, теперь, где кикимора? Пойду и бабулю заодно с внучком приласкаю. — Обернулся он к вышедшим за ним духам.
— Ой!!! Мамочки!!! — Заверещал, панически расправив крылья и выпучив глаза Светозар. — Бежим отсель Филенька, бабка в истинный облик обернулась. Сожрет тут нас всех, за внучка сваво!!!
Абсолютно бесшумно, практически не касаясь ступеней, из погреба поднялась мерзкая тварь. Темно-зеленое существо, длинное и худое, с накинутым на покатые плечи длинным плащом, сотканным, из болотной, подопревшей, с признаками белесой плесени тины, с которого струились на стоптанные валенки совсем еще недавно безобидной бабули, ручейки коричневой жижи. Корявые, пальцы с длинными черными когтями, целились в Велимира, а из них тянулись полупрозрачные нити, желтого цвета, проникающие в грудь парня. Красные, маленькие глаза светились злобой, длинный нос, нависал крючком над тонкими губами, открытыми в вопле, напоминающем плачь младенца, а с острых как пилы зубов капала зеленая слюна.
Велимир только и успел, что обернутся в ту сторону, куда смотрел бившийся в истерике светляк, да так и замер. Обездвижившая парня волшебная сила кикиморы, окутала тело парня, спеленала желтым облаком дурмана, и он, закрыв глаза, погрузился в глубокий, сладкий сон, отразившийся блаженной улыбкой на губах.
Глава 19 Конец кикиморы
Слава открыла глаза. Едва освещенное входной дверью сырое подвальное помещение, пропитанное бьющим отвращением в нос резким, кисло-сладким запахом, что-то знакомое, но стертое из памяти, и точно связанное со смертельной опасностью, но что?.. Не вспомнить. Проклятая память отказывается служить, но она здесь точно уже была, нет никаких сомнений, чувств не обманешь. Надо быть осторожной.
Бабка не так проста, и только прикидывается добренькой. Это точно. Не зря старая сюда заманила девушку. Славуня не помнила, теряла она когда-либо ранее сознание, или нет, но внутренний голос услужливо говорил: «Нет», — значит ей в этом помогли, и сделала это именно старуха, другого никого тут кроме них не было.
Девушка встала, тихонечко поднялась по ступеням, и аккуратно выглянула наружу, благо дверь была открыта. Темный ельник едва пропускал тусклые лучи полуденного солнца, вытягивая длинными тенями разворачивающееся, жуткое действие, около бабкиного дома.
Ее Слава сразу опознала по стоптанным валенкам, других таких, наверное, во всем белом свете не существует. Не было больше той доброй, гостеприимной старушки, просящей помощи. Едва касаясь плесневелой хвои, парил над землей темный монстр, а то, что увидела девушка дальше, заставило ее сердце на мгновение сбиться с ритма, и заколотиться вновь, едва не выпрыгивая из груди:
У дверей избушки, лежал на прелой хвое Велимир, и блаженно улыбался во сне, а над ним, склонился огромный лысый мужик в грязной холщовой одежке, и стягивал ему веревкой руки. Рядом покачивался еще один, малюсенький, в забавном треухе на голове, с всклокоченной бородой, явно скованный в движениях неизвестной силой, а на его плече, сидел с выпученными глазами, и открытым в беззвучном крике ужаса ртом, огромный замерший светлячок.
— Побыстрее. — Прошипела бывшая бабушка. — Чего ты возишься. — Тебя девка ожидает. — Жуткий смех сотряс воздух. — Лысый вздрогнул и обернулся, вожделенно улыбнувшись. Слава едва не вскрикнула, на столько уродливо выглядело его лицо, с единственным глазом посередине, в котором сверкала похотливая жестокость.
— Не. — Захохотало чудовище. — Подождет деваха, мне отобедать надо. — Оно поднялось и пнуло спящего Велимира. — Сегодня мяса столько привалило, что я слюной захлебываюсь. Перекушу, тогда и твоей гостей не торопясь займусь, бабуля. Надо все неспешно делать, растягивать удовольствие.