Сирко расставил по краю наполненной наполовину водой ямы, деревянные обереги, положив около каждого, краюху ржаного, хлеба и миску меда. Задобрить ту, что вылезет из барсучьей норы необходимо, чтобы она, не ровен час, не кинулась еще на кого-нибудь, не натворила бед.
Воевода стоял рядом и придерживал бледную от волнения Славуню за плечи. Орон сидел на ближайшей ветке, а Филька, с неизменным другом на плече, Светозаром, пытался заглянуть в яму, и не соскользнуть в нее при этом.
— Приступим. — Сирко втер выступивший пот на лбу. — Подходи, девица, да вставай от меня по правую руку, остальные в сторону отойдите, шагов на пять, и не мешайте, да огневицу не соблазняйте на вас кинуться. Злобная она, и непредсказуемая, а ну как дары наши, ей не по нраву придутся.
Дождавшись, когда его требования выполнят, волхв поднял вверх руки, и торжественно запел:
— С ветру пришло — на ветер поди!
С Воды пришло — на Воду поди!
С лесу пришло — на лес поди!
Сгори, сотлей, пропадом пропади,
Яко не было, яко не жило!
Слово моё твердо,
Огнями не опалимо,
Водами не размовимо,
Ветрами не иссушимо!
Да будет, как речено! Гой!
— Поверхность воды в яме дрогнула рябью. Волхв бросил туда щепоть соли, и продолжил петь, еще более громко, и торжественно:
— Скорбные болезни,
Порчи и уроки,
И зёвы, и переполохи!
Обороните, Сварог-Отец да Лада-Матушка, Ото всяка зла.
— От центра норы, побежала волна, оттолкнулась от глинистых стен, рванула на встречу друг-другу, закипела, забулькала паром, и метнувшись вверх скрутилась полупрозрачной змеей, с огненными глазами. Посмотрела на вздрогнувшего волхва, и зашипела, как кипящий чайник. Сирко бросил в нее еще одну щепоть соли, и зашептал, словно убеждая:
— Ты, Огневица, охладись!
Не то заморожу тебя. Лютым морозом!
Ты, Ломотьё, сожмись!
Не то сокрушу тебя Алатырным каменем!
Да будет, как речено! Гой!
— По что пришел, слуга Перуна? Что понадобилось воину света от стража тьмы? — Змея выглядела раздраженной, подергивая поднимающим волну, на который опиралась, хвостом.
— Милости просить хочу. — Склонился Сирко. — Верни девице то, что украла.
— Я не воровка! Я выше этого! — Зашипела возмущенная огневица. — Оскорблений не стерплю. — Она сильнее скрутилась пружиной, готовая вот-вот кинуться в драку.
— Нет в моих словах оскорблений. — Не испугался Сирко. — В них только просьба. Мы уважаем даже врага, если он достоен, и потому, принесли дары. Отведай, и смени зло на милость. Помоги Славуне.
Змея скосилась сначала на девушку, потом на миску с медом.
— Купить меня дешевой подачкой хочешь, смертный? Не выйдет! Я никогда не отдаю того, что забрала. — Она резко распрямилась и прыгнула.
Все произошло мгновенно, никто даже ничего не понял, и не успел испугаться, и что бы то ни было предпринять. Летящая стрелой змея, врезалась в появившейся неожиданно голубой, с поблескивающими в нем молниями щит, сползла по нему, оглушенная, и упала на землю, но тут же взлетела вверх, с зажатой в невидимой ладони шеей.
— К тебе по-хорошему пришли, с просьбой и дарами, а ты что творишь? — Заговорил воздух голосом Перуна. — Не гоже гостей, с миром пришедших, так встречать.
— Ты мне не указ. — Прошипела задыхающаяся огневица. — Я пантеону не подчиняюсь, у меня свой бог — великий Род. Он меня создал для страха, для противопоставления вашей сопливой любви, для осознания человеком своей смертности.
— Никто и не оспаривает твоей сущности, но хочу тебе напомнить, что ты мне должна. — Голос прогремел гневом. — Или ты этого не помнишь?
— Я ничего не забываю. Отпусти. — Она стрельнула глазами по пустому месту, словно видя там что-то. — Не трону людишек. — Невидимая ладонь разжалась, и огневица медленно, словно состояла из воздуха, опустилась на землю, вновь свернувшись спиралью. — Говорите, что вам надо? Исполню в уплату долга. — Полыхнули огнем ее глаза.
— Память Славе верни, не мучь девицу. — Склонился волхв.
— То не в моих силах. Кикимора заклятье наложила. Девушка и лихо повязаны желаниями. Один очень хочет, чтобы его простили, а другая вспомнить прошлое. Вдвоем они справятся, и помогать этому никто не смеет. Один на один встретятся, и договорятся. Если, конечно, девица не струсит, и не сбежит. — Огневица зашипела смехом. — Ее здоровье в ее руках. Это все, чем я могу помочь. — Она посмотрела в глаза Сирко. — Я все сказала. Дары оставьте и уходите. Тошно на вас смотреть, и не ужалить. Здоровые, не хворые люди противны глазу.