Итак, командир и все офицеры «Славы» оказались не у власти, с приставленными к ним часовыми.
Несмотря на это, наша команда докладывала командиру о всем, происходящем на корабле, через своего главаря, трюмного Кадушкина, наименее способного и наиболее малограмотного из всех трюмных.
С раннего утра 4 марта Кадушкин начал просить, от лица всех матросов, капитана 1-го ранга П.М. Плена снова вступить в командование кораблем, а офицеров — в исполнение своих обязанностей. Командир отказался выполнить эту просьбу и заявил, что при создавшихся обстоятельствах примет власть лишь по приказанию командующего флотом.
Несколько раз Кадушкин приходил в кают-компанию с той же просьбой, но командир оставался непоколебимым. Во время последнего объяснения с Кадушкиным капитан 1-го ранга П.М. Плен попенял его за то, что он без разрешения сел, приказал ему стать «смирно» и держать руки по швам, что тот и выполнил, но, уйдя из кают-компании, пожаловался на командира команде.
Под воздействием агитации пхаваря матросы решили просить вступить в командование кораблем старшего офицера старшего лейтенанта Л.М. Галлера, но он отказался выполнить эту просьбу.
После часа дня снова явился делегат от команды, который доложил о предательском убийстве командующего флотом, вице-адмирала А.И. Непенина, и об избрании вместо него на этот пост вице-адмирала А.С. Максимова; он опять просил старшего лейтенанта Л.М. Галлера принять в командование «Славу».
Капитан 1-го ранга П.М. Плен, узнав об убийстве адмирала Л.И. Непенина, безнадежно махнул рукой и приказал Л.М. Галлеру вступить в командование, а всем офицерам, попавшим в список желательных, снова выполнять свои обязанности.
Мы поднялись на церковную палубу, где собралась команда. При нашем появлении на утомленных и тусклых лицах матросов появились радостные улыбки, и они встретили нас громким «Ура!». По предложению унтер-офицера Тунгускова, команда прокричала еще «Ура!» отдельно новому командиру, старшему лейтенанту JI.М. Галлеру, новому старшему офицеру старшему лейтенанту Ю.Ю. Рыбалтовскому, и мне, новому старшему инженер-механику
Ю.Ю. Рыбалтовский и я после этого тотчас же заявили Л.М. Галлеру о нашем отказе от новых должностей, предложенных нелегальным путем. Л.М. Галлер при первой возможности доложил в штаб о том, что и он отказывается от должности командира.
Капитан 1-го ранга П.М. Плен и несколько «нежелательных» офицеров «Славы» были вскоре отправлены в Штаб командующего флотом.
Матросы 5-го дивизиона миноносцев, которым, до назначения на «Славу», командовал капитан 1-го ранга П.М. Плен и где он пользовался большой популярностью, как прекрасный боевой начальник, быстро узнав о случившемся, возмутились поступком команды «Славы» и послали на наш корабль двух делегатов. Они произнесли на собрании матросов толковые речи, в которых объяснили им всю необоснованность и позорность их поступка по отношению к капитану 1-го ранга П.М. Плену и другим «славским» офицерам.
Наша команда была совершенно смущена речами делегатов — и немедленно выбрала своих представителей для отправки на «Кречет» с тем, чтобы просить капитана 1-го ранга П.М. Плена и других офицеров вернуться на «Славу». Командир долго отказывался выполнить просьбу команды, но после того как ее представители стали перед ним на колени и умоляли вернуться, наконец согласился.
Между тем в течение всего дня до нас доходили, как в кошмаре, сведения о безумных диких расправах матросов с офицерами на некоторых кораблях. Знакомая дама сообщила мне по телефону об убийстве нашего милого бывшего соплавателя, лейтенанта Н.Н. Лауданского. Группы кровожадных матросов, из числа «завоевателей свободы», с другого корабля, ворвалась на миноносец «Эмир Бухарский», на котором плавал Н.Н. Лауданский, и убила всех его офицеров.
В тот же день, поздно вечером, к общей радости оставшихся на «Славе» офицеров, капитан 1-го ранга П.М. Плен вернулся с остальными офицерами на корабль и вступил в командование им. Матросы встретили прибывших громовым «Ура!».
Капитан 1-го ранга П.М. Плен оставался на «Славе» всего лишь три дня, т.к. не мог спокойно переносить всего происходившего на ней. Когда создался судовой комитет, он позвал к себе корабельного врача, заявил ему, что заболел расстройством нервов, — и покинул корабль, к огорчению всех офицеров и команды.