В бегах прошло ещё часа полтора. За это время приходила пожилая весовщица-железнодорожница. Проверила пустой вагон, приказала нам вымести мусор и дала отмашку маневровому тепловозу, чтобы откатил вагон. А мы опять остались мёрзнуть, уже не рискуя согреваться никотиновой кислотой.
Машина за ящиками приехала после девятнадцати часов. Мы стали ее загружать, а Генка метнулся в контору, откуда связался с дежурным по училищу и попросил прислать за нами машину.
Дежурный по училищу Генку расстроил. Оказалось, что прежняя дежурная машина, которая нас на станцию и привозила, уже отработала своё и ушла в автопарк, а новая машина недавно повезла ужин караулу на гарнизонную гауптвахту. Стало быть, только часа через два!
Генка взвыл от отчаяния:
– Товарищ полковник! Мы здесь почти околели! До ее приезда не доживём!
– Ничего не могу поделать! – ответил дежурный. – Как только, так сразу!
Тогда Генка пошёл ва-банк:
– Хоть подтвердите потом, что мы водку здесь не распивали, а только согревались!
– Вы что, товарищ сержант? У вас там мозги совсем перемёрзли?! – закричал в трубку полковник. – Какая водка?! Я вам так подтвержу…
Генка положил трубку и засмеялся:
– Может, хоть теперь ускорит?
Машина пришла очень скоро. Мы не успели погибнуть! Но дежурный по училищу потребовал по приезду нас к себе. Проверял, не пьяные ли мы, но сразу во всем разобрался, чертыхнулся и нас отпустил.
Время ужина давно закончилось, но дежурный по курсу оставил нам, так называемый, расход. Мы знатно поели на ночь и отправились в казарму.
Вечерняя поверка закончилась совсем недавно. Народ активно готовился к отбою, расхаживая в неглиже, по крайней мере, наполовину.
Кто-то, не мешкая, сразу же свалился в койку, и через минуту спал, не обращая внимания на шум. Кто-то спешил в умывальник, чтобы умыться холодной водой по пояс. Были у нас заядлые моржи! Кто-то подшивал свежий подворотничок, кто-то гладился или чистил на завтра сапоги. Ведь на снегу пыли нет, потому сапоги зимой пачкались, в основном, от пола, постепенно становясь красными. Но чистить их можно было не каждый день, не то, что летом!
В Ленкомнате кто-то «забивал» места напротив телевизора, чтобы посмотреть «как живут нормальные люди». В большом казарменном классе несколько человек вращали рукоятки шумных арифмометров «Феликс», рассчитывая систему охлаждения ЖРД для курсового проекта. Кто-то рядом с ними терзал иностранные тексты, накапливая переведенные на русский язык «тысячи знаков» для зачёта, и периодически чертыхался по-русски.
Нас, едва появившихся в казарме, расспрашивали, где мы пропадали до отбоя в такой мороз? А мы со всеми щедро делились витаминами, которыми были набиты карманы шинелей. Народ получал дармовые конфетки и, довольный, расходился.
Но через несколько минут наиболее чувствительные стали нас атаковать:
– Вы что нам дали? – таращили они глаза. – Не спятили, случайно? Не отравили? Ведь всё тело чешется!
Мы успокаивали их, подавляя смех:
– Это ничего! До завтра пройдёт!
Постепенно всё большая часть народа залетала в наш кубрик с встревоженными физиономиями:
– Это шо? Покушение? Мы все в красных пятнах! Отравили, гады? Может, вам морды намылить?
– Потом! Если доживёте! – отбивался я.
Перепуганная публика начинала закипать. Приходилось ее успокаивать:
– Ничего-ничего, ребята! – объяснял, в основном, я, поскольку моя койка располагалась у самого входа в кубрик, и ко мне пострадавшие обращались в первую очередь. – Просто нужно резко уменьшить приток кислорода в организм! – советовал я.
– Как? Как уменьшить? – таращили на меня испуганные глаза.
– Будто сами не знаете? – издевался я. – Надо присесть на корточки, низко наклонить голову и делать вдох как можно реже! И всё!
Народ с надеждой отходил, и мы со стороны наблюдали развитие комедии, и едва сдерживали смех, вспоминая, как сами всполошились от непонятного жара. Правда, не все нам поверили. Кое-кто бросался тушить пожар своего тела холодной водой. Мы никого не разубеждали.
Постепенно все успокоились и затихли в своих койках. Приближалась полночь, а за ней накатывал новый день, который должен был составить ещё одну крохотную часть нашей жизни, полной надежд на будущее!
60
В тот вечер мы провожали уходящий год, хорошо нам послуживший, и с радостью ожидали первых минут наступающего нового 1972 года… Впрочем, не с того всё начиналось. Если повествовать по порядку, то надо вернуться назад.