И ведь было за что! Достаточно узнать боевой путь Симонова. Особенно героическим он был, на мой взгляд, в самом начале войны, в самом неопределенном, самом тяжелом, самом страшном и непонятном времени, когда всюду была паника, страх, непонимание обстановки. В это время Симонов под непрерывными бомбардировками, обстрелами, окружениями выполнял свою работу, хотя не знал, существует ли его редакция после всего того, что случилось. Его офицер НКВД даже за шпиона принял и собирался по законам военного времени расстрелять на месте. Спастись помог почти невероятный случай.
Чего стоит лишь один боевой поход Симонова на подводной лодке Л-4 «Гарибальдиец», выполнявшей самое настоящее боевое задание у берегов Румынии!
Командир лодки отказался давать Симонову интервью: «Знаю я вас! Напишете всяких небылиц! Это своими глазами надо видеть! Это надо самому пережить, чтобы понимать!»
Думал, что тем самым отшил Симонова, но тот пошёл в боевой поход на равных. Задыхался со всеми! Рисковал жизнью со всеми! И заслужил уважение командира лодки. То есть, был признан своим! Признан человеком, которого по его делам можно считать настоящим фронтовиком, а не тем, кто пишет рядом с фронтом! Кстати, разрешение на поход Симонова у командования флота пришлось буквально выбивать. Другой бы воспользовался отказом, сказав бы командиру лодки:
– Вот видите! Я-то хотел, да не пускают!
Но тогда это был бы уже не Симонов!
Ещё два ордена Отечественной войны первой степени Симонову были вручены уже после войны, но сразу после неё. В мае и сентябре 45-го. Уже за работу в редакциях фронтовых газет, как было и у Бориса Полевого. Но всё же Симонов – есть Симонов. Он везде на равных был там и с теми, о ком писал! В подтверждение этого в одном из представлений на награждение орденом так и записано: «…за написание серии очерков о бойцах частей 4-го Украинского фронта и 1-го Чехословацкого корпуса, и за нахождение во время боев на наблюдательных пунктах командиров 101-го и 126-го стрелкового корпуса и в частях 1-го Чехословацкого корпуса в период наступательных боев».
Так же он вёл себя и на другой войне, на Халхин-Голе в 1939 году, куда был послан в первую командировку в места боевых действий. Уже на месте, получив ориентировку от редактора местной дивизионной газеты, он уехал в монгольскую степь и пропал. В общем-то, его уже посчитали погибшим, но вернулся, хотя и с большим опозданием. Не на пироги, чай, ездил! Везде он ходил, буквально на самом острие, на самом краю!
Надо мной посмеются: «И чем же отличается твой Симонов от Полевого? Такой же военный корреспондент!»
Хотя бы тем отличался, что Симонов на фронте работал настолько рисково, что можно только удивляться, как он выжил! Повезло! А Полевой, да простят моё кощунство люди, выжил бы обязательно. Разве это не боевой героизм на фронте? Разве Симонов не больший фронтовик, нежели Полевой?!
Но всё равно – к наградному отделу у меня много вопросов, неудобных для него.
33
Да уж, напрасно проговорился о немцах наш бравый преподаватель, наш боевой полковник! Случайно, но ведь проговорился! Сам-то он был, конечно же, из тех, кто о своей оговорке и не подумал, и не пожалел. Или сам не понял, что сказал?
Судя по профилю его кафедры (кафедра марксизма-ленинизма), если он и воевал, то в качестве политработника. А эта категория офицеров и особенно генералов на фронте являлась особой кастой, которая больше говорила, нежели делала, и уж более писала и говорила, нежели воевала. Были и исключения, но не сейчас о них. Потому они и исключения, что отличаясь от обычного порядка, оказываются весьма редкими.
Истинная правда об отечественной войне в том и состоит, что непомерно огромной кровью далась нам та необходимая и тяжелая победа над врагом, наметившим полностью истребить наш народ! И для победы пролил тогда своей крови народ, увеличив и без того неизмеримое своё горе, значительно больше, нежели требовалось! Очень уж часто генералы транжирили кровь народную напрасно, а страшную правду о делах своих они от народа после войны засекретили. Более того, прикрыли свои некрасивые «подвиги» множеством незаслуженных наград.
Сегодня люди видят не дела ветеранов, они видят лишь награды! Вот и судят по ним, что герой пред ними! А кое-кого из тех героев судить бы следовало. Но народ от справедливой идеи уводят в сторону! «Не дай-то бог, вражда начнется!» Куда проще всех изменников и трусов простить, даже наградить, но ни в чём не разбираться!
Именно в том, по разумению простых, но не глупых солдат и была та самая жуковщина! На фронте кровь народная рекой лилась, отнимая жизни ни за что, и никто не отвечал! Всё списывалось на тяжелые времена, на тяжёлую борьбу с проклятыми фашистами.