– От занятий освободить не могу, но потом – пожалуйста! Потом будешь свободен до утра!
Утром я докладывал о прибытии, соображая, как завтра стану провожать тебя в аэропорту в учебное время, а Петр Пантелеевич этим и сам интересовался:
– Когда невеста улетает? В Ашхабад?
– В Ашхабад через Москву! Самолёт завтра утром! Около десяти утра.
– Сложное время! – вполне обоснованно сетовал Петр Пантелеевич. – Занятия! Да уж ладно! Сегодня после занятий и до утра – свободен! А как завтра проводишь, так сразу – на занятия! Вопросы?
– Благодарю, товарищ капитан! Разрешите идти?
– Своей невесте от меня привет передайте!
Что тут скажешь? Человек! Человек с большой буквы!
Во время проводов ещё в старом аэропорту мы досиживали последние минутки перед объявлением посадки на твой рейс. Сквозь слезы ты почувствовала приятный пищевой аромат. Мы повертели головами и носами. Оказалось, что в соседнем ряду кресел упитанный мальчуган посылал в рот одну зефирину за другой.
– Зефир? – удивилась ты. – Откуда?
– Не знаю! Может, в буфете? – предположил я, хорошо зная, как тебе нравится бело-розовый зефир.
Следующее действие оказалось для тебя роковым:
– Успеешь? – спросила ты, понимая, что я сделаю, всё что угодно. – Тогда возьми мой кошелёк! – протянула ты.
Я взял (я получал около восьми рублей – не пошикуешь!) и пошёл.
Зефир был упакован в бумажные пенальчики с прозрачной целлофановой крышкой. В каждом пенальчике виднелись четыре зефирки. Я купил три упаковки.
Ты обрадовалась как ребёнок, но не успела вкусить, как объявили посадку. Мы сразу разволновались, сообразив, что наше общее время истекло, и стали продвигаться к указанному выходу. В твоих руках оставалась небольшая сумочка, в которой лежал талон на сданный в багаж чемоданчик и всякие мелочи. В нее же впихнули зефир.
Через двадцать минут я взглядом проводил взлетевший твой самолёт и помчался в училище. Засунув руку в карман, обнаружил твой кошелёк и все деньги. Других ты не имела! Меня охватил ужас, поскольку я представил тебя на пересадке в Москве. Хорошо, хоть прилетала ты в Домодедово, и из него же улетала в Баку. В Москве никуда переезжать не приходилось. Но предстояла пересадка в Баку. Билет у тебя был, но ждать в аэропорту своего рейса в Ашхабад предстояло весь день. Без денег! А в Ашхабаде? Даже на автобус мелочи нет! Что я наделал! Как ты прорвёшься?!
Уже потом ты мне описала в письме свои приключения. Конечно, отсутствие кошелька заметила только в Москве, когда надумала сдать чемодан в камеру хранения. Тогда и выяснилось, что даже пятнадцати копеек, нужных для этого, у тебя нет!
Ещё хуже вышло в Баку. Ты засела в зале ожидания на много часов. Хорошо хоть соседи по креслам попались хорошие:
– Девушка! – обратилась к тебе, в конце концов, одна из женщин большой азербайджанской семьи, тоже давно ждавшей своего рейса. – Мы уже два раза поели, а ты всё сидишь и сидишь… Неужели не голодна?
– Спасибо, я не хочу! – застеснялась ты своей ситуации.
– Ой, не обманывай меня, дочка! Ты за это время даже в туалет ни разу не сходила! Или за чемодан свой боишься? Так, иди! Мы приглядим! Не волнуйся!
Пришлось тебе объяснять свою ситуацию.
– Ах, как обидно получилось! – забеспокоилась женщина, по-своему обратилась к мужу, а потом вручила тебе пять рублей. – Это тебе, дочка! Сходи, что-нибудь поешь!
Пять рублей! – подумал теперь я. – Это было много! Люди, получавшие минималку, то есть, шестьдесят рублей, жили на два рубля в день! А тут – целых пять! Дай бог здоровья той женщине и всей ее семье! Они не только вошли в твоё положение, но и весьма ощутимо помогли! Всё-таки советские были люди!
А когда в 69-м ты прилетела ко мне на Октябрьские праздники, Петр Пантелеевич специально для тебя достал красный пригласительный пропуск на главную трибуну Казани! «Невесте передайте! Пусть на вас с трибуны поглядит, а то ее в толпе по незнанию Казани легко затрут!»
С тем могучим пропуском ты легко преодолела все милицейские заслоны и действительно весь парад стояла чуть ли не в центре трибуны. Можно сказать, весь парад и принимала! Но меня всё равно не разглядела.
Да и как было разглядеть? Столько парадных коробок мимо прошло! Восемь на восемь! Значит, по шестьдесят четыре человека в каждой! Одна за другой! Сначала наше ракетное прошло – все десять коробок! Потом так же танковое училище промаршировало, и разные части гарнизона. И в каждой парадной коробке буквально все на одно лицо, все в одинаковых серых шинелях, для тебя неразличимых! Кроме суворовцев, конечно! Те были в своих обычных черных шинелях с красно-желтыми нашивками, да еще с лампасами! Настоящие генералы!