Мы свою Бочкову не только ждали с волнением, мы ее приходу были несказанно рады. А она с милой улыбкой заходила в аудиторию, легким кивком принимала доклад нашего старшины о наличии людей на лекции, здоровалась со всеми, будто пришла к нам на свидание, опять же, мило улыбаясь, и этого нам оказывалось достаточно! Уже первые звуки ее голоса вводили всех в устойчивый транс. Мы куда-то улетали…
Какие ещё детали машин, в самом деле?! Кому они нужны, если каждый погружался в специфическое состояние, то ли просто внимая этому чудесному голосу, то ли что-то вспоминая под него, то ли окунаясь в расплывчатые розовые невозможные мечты! Мы буквально засыпали с открытыми глазами, и нам чудилось то самое прикосновение матери, которое было так необходимо в немощном детстве, когда только в матери и заключалась вся наша жизнь, или неизведанная пока нежность единственной любимой.
Наша муза в ходе лекции имела обыкновение прохаживаться по аудитории, как на подиуме. Чаще всего на ней был достаточно строгий, но элегантный костюмчик, а на его лацкане красовался крупный зеленый крокодил! Точнее, значок популярнейшего сатирического и юмористического журнала «Крокодил». Оказалось, наша Бочкова работала в нём нештатным корреспондентом! Видимо, кроме пленительного голоса, у неё в избытке оказалось и сатиры, и юмора! Истинно – божье создание!
Она, никогда не пользуясь какими-то записями учебных материалов, оперировала ими достаточно свободно, потому легко ходила вдоль рядов, а мы затуманенными глазами автоматически отслеживали каждый ее шаг. Она, конечно же, не могла не замечать наркотического воздействия своих чар, но ни разу не выдала себя и не заставила кого-либо покраснеть, вернув его в безрадостную действительность, заполненную пресловутыми валами и осями, шестернями и муфтами, шпонками и шлицами, водилами и зубилами!
Боже мой! Никто ведь, кроме нас, не узнает, если не повезёт, насколько завораживающим был её голос! Я за всю жизнь ничего подобного больше не встречал!
И должно быть ясно каждому, что курс «Детали машин» мы прослушали, словно он был песнью соловья, не запомнив ни фига, кроме сладости усыпляющего голоса нашей милой преподавательницы.
Вполне можно удивляться этой сказке со счастливым концом или не верить ей, но наша муза, как оказалось, не только прекрасно нас понимала – женщина, всё-таки, и мать, – но даже на экзамене никого не огорчила! И это притом, что многие из нас на все вопросы билета могли извлечь из памяти лишь ее дивный голос!
Пожалуй, если при ком-то постороннем я бы в деталях вспомнил эту историю, то не только меня, но и весь мой курс, возможно, и всё училище, назвали бы, мягко говоря, странными. Ещё бы! Из всех преподавателей я запомнил лишь одного или одну, но и она никого не вдохновила своей наукой, зато возбудила сто тридцать молодых людей на мысленные подвиги! Причём – всего-то одним своим голосом!
«Ничего себе! По всему выходит, весьма замечательное было у вас ракетное училище! Но чему вас в нём учили?!» – будет вправе спросить меня любой.
Ладно! Я, конечно, слегка преувеличил! Кое-что из тех «Деталей машин» мы на ус всё же намотали. И даже защитили в течение семестра курсовой проект, рассчитав и начертив в сборке и в деталях некий редуктор. В точном соответствии с индивидуальным заданием.
Ну, а мне по воле случая пришлось выполнить два таких проекта. И не потому, что очень понравилось или ни до чего иного я не додумался. Всё было не так!
Как раз тогда твой курс ашхабадского политехнического института собирался в указанный туркменский совхоз на традиционную уборку хлопка. Обычное дело! Потому преподаватели и выдали своим студентам задание на курсовой проект по деталям машин заранее, чтобы было о чём на досуге подумать.
Тогда тебя, родная моя, и осенило на мою голову! Мне-то, по-твоему, делать было нечего! Потому, пока ты собирала белое золото, я должен был сделать тебе курсовой проект. Прекрасная идея для применения приобретенного опыта!
И я вкалывал по вечерам, да по выходным, как правило, после выматывающего воскресного кросса. Далее все спешили гулять и расслабляться, а я – опять за твои чертежи! Но успел-таки переправить к сроку сие творчество в Ашхабад. И когда ты вернулась из колхоза с трудовой победой в руках, готовый курсовой тебя ждал.
Весть об этом вызвала жгучую зависть твоих химиков-технологов, которые в деталях машин разбирались меньше нашего. Не их профиль! Потому почти все передрали твой проект без разбору, даже не заглянув в собственные задания. В них ведь они поначалу ничего не понимали!