Мы дико хрипели и кричали, подавая команды через огромные расстояния. Мы бегали навстречу друг другу, чтобы наполовину сократить расстояния и договориться по существу, но всё это было чересчур болезненно для нас, а для результата – бесполезно и тупо!
Очень скоро мы подошли к отчаянию. Буссолисты даже в шинелях стали мерзнуть, мало двигаясь, а другие отчаянно потели от бега с рейками и вехами на дальние дистанции. Всё чаще сказывались несовпадения темпераментов и неурегулированные прошлые трения. Всё чаще слышалась ругань, взаимные недовольства и упрёки.
Быстрее всех закипали буссолисты, поскольку они наводили объективы на какую-то веху, но не знали, чьей она является.
Расчетчики тоже взрывались всё чаще, поскольку и у них ничего хорошего не получалось. Кроме того, постоянно ломались карандаши, терялась резинка-стёрка, дырявились от карандаша бланки, которые приобрели весьма неопрятный вид.
Ни у кого не оказалось перочинного ножа для карандашей. От безысходности грифели оголяли зубами. Всё это напоминало не работу специалистов, а ночное копошение древних существ в серых шинелях.
Даже рейщики-дальномерщики выражали своё недовольство, поскольку их чаще всех костерили, а что следует делать, они вовремя не знали и не слышали. Кроме того, они справедливо возмущались, что «бегая и устанавливая», они не получают нужного опыта настоящей работы, чтобы потом уверенно отчитаться перед преподавателем.
Полковник Пущай всюду присутствовал невозмутимо. Он никого не одергивал, никому не подсказывал, ни в чём не помогал. Он лишь наблюдал, переходя от одной группы к другой, от одного рабочего места, к другому.
Ближе к полуночи буссольные ходы всех групп опять подошли к естественному финалу. Еще какое-то время группы делали вычисления и оформляли отчеты, подсвечивая себе всем, что было. Наконец, то одна, то другая группа заявляла о полном решении задачи.
Полковник Пущай подтверждал – «Принял!» Затем фиксировал в своей тетрадке с твёрдой обложкой время окончания работ и очерёдность, но по-прежнему хранил молчание, чтобы не сбивать с рабочего ритма тех, кто пока работал.
После доклада последней группы Пущай нас ошарашил:
– Лучшую по точности группу возглавляет сержант Селин. Но даже у них точность определения координат оценивается как абсолютный «неуд»! Оценки остальных групп, думаю, всем понятны! Какие есть вопросы, товарищи курсанты?
Все молчали разочарованно и подавленно. Все переживали неудачу, но понимали, что не имеют никакой возможности что-то улучшить. Выходит, не созрели! Весь взвод за полевое практическое занятие заработал только «неуды». Это уж никуда не годилось!
Время подходило к часу ночи. Звезды обходились без луны. Было очень темно, лишь на краю земли светлячками мерцали окошки каких-то домиков, да по далёкому шоссе в обе стороны разъезжались светлые пятна фар.
«Буссольные ходы – это, конечно, замечательное занятие, – думали многие из нас, – но если уж дело не пошло, то ночью оно не поправится! Как его в такой темноте наладишь? Потому самое время где-то прикорнуть. А то ведь без ужина остались, теперь и без сна останемся! Не порядок!
Мы стали переглядываться между собой в поисках союзников такого плана, но вмешался полковник Пущай. Он приказал старшему сержанту Панкратову построить взвод, что и было сделано.
– Товарищи курсанты! – спокойно начал полковник. – Понимаю ваше недовольство собой! Понимаю ваше стремление всё исправить! Но любое загубленное дело можно исправить, только сделав его лучше! Так? Вижу, что все согласны! Потому сейчас старшие групп получат у меня новое задание, и все начнём работать! Вопросы?
– Есть просьба, товарищ полковник! – заговорил Толька Клименков. – Товарищ полковник, дайте нам минут пятнадцать для согласования некоторых вопросов!
– Для хорошего дела – сколько будет угодно! – разрешил Пущай и обратился к замкомвзвода. – Товарищ старший сержант, а вы известите меня, когда будете готовы. Всё! Взвод в вашем распоряжении! – и отошёл в сторону.
– Мужики! У меня есть идея! – взял инициативу в руки Анатолий Клименков. – Мы ведь двойки получаем из-за того, что отсчёты снимаем по чужим вехам, а потом никакие расчёты не сходятся! Так?
– Понятно, что так! – поддержали его многие из нас. – И сейчас же всё опять повторится! В темноте не разобрать, куда наводить! И не докричаться! Не уточнить, не перепроверить! И команды не доходят! Опять всё перепутаем!