Только что – 4 марта – триумфально пришедший с "Ермаком" в Кронштадт и обладавший пятилетним флагманским опытом, он, наверное, мог бы внести в обсуждение "свежую струю" передовой мысли. Но этого-то в МТК и опасались. Ни приглашенным, ни запрошенным о его мнении остался и генерал-адъютант, член Адмиралтейства (с 1898 г.) вице-адмирал Н.В. Копытов (1833-1901). В 22-летнем возрасте он успел окончить Морскую академию, был известен рядом проектных инициатив и очень активным участием в проходившем под его наблюдением в Черном море строительстве броненосца "Князь Потемкин-Таврический". Независимый и в суждениях, и по своему положению, он, вероятнее всего, мог бы подать голос за русский проект, и потому, надо думать, для участия в заседании МТК был также признан "неудобным".
Мнение о желательном типе броненосца не удосужились спросить у (уже третий год как стоящего лицом к лицу с вероятным противником) начальника эскадры Тихого океана вице-адмирала Ф.В. Дубасова (1845-1912). Он, наверное, без обиняков и совершенно предметно мог бы объяснить высокому собранию разницу между имевшимися под его командованием тремя 16-17-узловыми, 9-11-тысячетонными нашими броненосцами и уже спускавшимися на воду в Англии 18-19-узловыми 15-тысячетонными броненосцами японского флота. Уже год как в "Морском сборнике" была опубликована призванная вразумить флот работа лейтенанта Н.Н. Хлодовского (1865-1904) "Законы развития морской силы". Как главный фактор прогресса (опасное слово, запрещенное к употреблению императором Александром III), знаменующий неуклонное совершенствование кораблей, в работе обосновывалась неизбежность соответствующего увеличения их водоизмещения. "Если еще в 1886 г. 10000-тонные водоизмещения считались достаточными для сильнейших броненосцев, то в 1896 г. уже проектируются японские суда в 15000 т, и нет основания полагать, что сильнейшее соперничество на море не заставит идти и дальше".
Н.Н. Хлодовский обращал внимание на то, что первые броненосцы японского флота, спущенные на воду в Англии в 1896 г. ("Фудзи" и "Яшима"), имели водоизмещение по 12300 т. Но "обширная программа умножения и усиления флота не ограничивается размерами и этих броненосцев, и уже заказан в Англии броненосец в 14850 т, и затем проектируются еще три броненосца в 15140 т, какой величины еще не было в военных флотах". Напрямую предостерегая бюрократию от ошибочных шагов, лейтенант Н.Н. Хлодовский напоминал и о том, в силу сформулированного им закона, подтверждаемого опытом всех флотов мира, что движение в сторону от достигнутого уровня водоизмещения приходится квалифицировать как регресс и попытки выбора какого-то "постоянного несовершенного типа по величине не оправдывается ходом военно-морского дела".
Не в бровь, а в глаз был и другой сделанный в работе вывод об исключительных преимуществах, что приобретает флот, который озаботится (имелась в виду Япония) созданием "хотя бы нескольких только грозных типов, превосходящих силой наиболее грозные суда противника". Такой флот, словно бы напрямую министерству адресовал свои слова Н.Н. Хлодовский, будет находиться "на правильном пути". Сказанные год назад, эти слова, по-видимому, не возымели на бюрократию никакого действия. Мало ли что может написать вчерашний мичман, с которого еще не снято подозрение в "участии в революционных кружках". Никто из собравшихся, если судить по журналу заседания, о законе, обнародованном лейтенантом Н.Н. Хлодовским, не вспоминал, и сам он, конечно, на заседание приглашен не был. "Не по чину" сочли, видимо, и присутствие среди адмиралов конструктора и строителя броненосца "Князь Потемкин-Таврический" А.Э. Шотта. Переполненный самонадеянностью и самодовольством, угодливый перед властью, МТК был далек от наклонностей к глубокому поиску истины. Замороченный непомерным грузом лежавших на нем обязанностей (в год, не считая сотен оперативных задач, проектов и поручений, оформлялось до 155 журналов по всем специальностям), МТК давно не занимался высоким инженерным творчеством. Он, неукоснительно следуя указаниям свыше, буднично и равнодушно "решал вопросы".
Вот так, буднично, вводил председатель МТК в курс дела и очередных, собранных для решения вопросов адмиралов. Ни словом не обмолвившись о представленной Балтийским заводом серии проектов, И.М. Диков ставил адмиралов перед фактом решения великого князя строить броненосцы новой программы по французскому проекту. "Когда освободился эллинг в Новом адмиралтействе, – сказал далее председатель, – чертежи броненосца "Цесаревич" были переданы в порт для постройки по ним нового броненосца, но удлиненного на 8 футов и с водоизмещением, увеличенным до 13500 т. Такое увеличение водоизмещения объяснялось необходимостью изменения системы установки 12-дм орудий, "которая по нашим чертежам не могла поместиться в башнях броненосца "Цесаревич", проектированных для установок Канэ".
Об аномалии с типом башенных установок, принуждавшей флот получить броненосец с чужой системой, а для броненосца "Победа" заказать заведомо ущербные 10-дм пушки, председатель предпочел умолчать. Впрочем сделано было и одно немаловажное признание. Оно гласило: "В последнее время стремление в английских и американских флотах к уменьшению поясной брони с целью защиты большого числа скорострельных орудий подало мысль начальнику Балтийского завода выполнить эту идею на одном из своих проектов эскадренного броненосца, на котором 10-дм поясная броня заменена 8-дм, что дало возможность из 20 75-мм пушек защитить 3-дм броней 18. С разрешения его императорского высочества генерал-адмирала такое же изменение сделано в проекте броненосца, строившегося в Новом адмиралтействе". Тем самым был признан приоритет Балтийского завода в применении решения, воплощенного в проекте Д.В. Скворцова. Так в МТК за счет Балтийского завода искусственно уравнивали шансы конкурентного сравнения проектов.
Об ограниченности поставленной задачи свидетельствовало и отсутствие практиковавшихся ранее опросов адмиралов о желательном типе броненосца, и отсутствие в ходе обсуждения сравнения проектов с иностранными аналогами, или, по крайней мере, с новыми японскими броненосцами. Предрешенное уже французским образцом отставание в скорости от японских броненосцев также не обсуждалось. Не помог делу и риторический вопрос, заданный А.А. Бирилевым: чему же следует при обсуждении "придавать наибольшее значение – артиллерии, бронированию или скорости". На это председатель МТК заявил, что адмиралы для этого приглашены, чтобы на этот вопрос ответить. Лично же он считал, что для броненосца решающими должны быть первые два качества, а для крейсеров-скорость. С такой невнятной постановкой вопроса (так можно было вернуться и к поповкам) дискуссии получиться не могло.
Не пытались собравшиеся и расшифровать – какой именно состав вооружения следовало понимать под "артиллерией". В.П. Верховский начал с того, что "первенствующее значение" следует придавать заказу паропроизводительности котлов, так как "с сильной артиллерией, но со слабым или неравномерным ходом" корабль может оказаться в опасном положении. А потому, если в пределах заданного водоизмещения добиться высокой паропроизводительности, гарантирующей уверенную 18-уз скорость, нет возможности, то надо уменьшать бронирование башни (с 229 до 203-178 мм). Такое решение адмирал считал вполне оправданным, так как, по его весьма провидческому мнению, "в настоящее время бой ведется на очень дальних расстояниях". Если же ослабление брони башен будет признано нежелательным, то надо "увеличить запас водоизмещения". Хорошо понимая, что резервов для такого запаса нет, адмирал тем не менее выйти из явно неоправданного предела водоизмещения не предлагал.
Хорошо зная правила игры, он великокняжеское "табу" переступать был не намерен. Все его выступление оказалось, как и прежде, лишь заурядной демонстрацией эрудиции. Под конец же адмирал заявил, что если 18-узловая скорость признается излишней, то "не будет ли выгоднее" вместо 10 броненосцев типа "Цесаревич" построить 14 броненосцев типа "Петропавловск". Адмирала не смущало явное несовершенство этих кораблей. Замечательно и то, что никаких трудностей в увеличенном числе кораблей для постройки адмирал, отвечавший за их заказ, не усматривал. Это значило, что при явной непомерности такой загрузки для петербургских предприятий он был готов пойти на увеличение заграничных заказов и вообще на перекройку всей программы судостроения. Но собравшиеся и на это не обратили внимания, и предложений об увеличении боевой мощи кораблей за счет увеличения водоизмещения, хотя бы до величины, принятой в Японии, не последовало. Дискуссия продолжала катиться по старой заезженной колее.