"Ничего из этого не имеет значения. Я всё ещё могу убить тебя! — в ярости подумал Фан Вэй. — Я обрушу на тебя мощь твоих же фруктов нирваны!"
Фан Сюшань был бледным как мел. Внезапно он начал сожалеть, но не о том, что вообще спровоцировал Мэн Хао на конфронтацию, а потому, что действовал недостаточно жестоко. Почему он просто не нарушил законы клана и не убил Мэн Хао в самом начале? В отличие от Фан Сюшаня его отец, дедушка Фан Вэя, спокойно стоял неподалёку. Он со вздохом посмотрел сначала на Фан Сюшаня, а потом на Фан Вэй.
"Пока человек жив, у него должна быть цель. Раз всё зашло так далеко... придётся привести план в действие раньше планируемого. Останется ли клан Фан в бушующем инферно или сойдёт со своего пути и воспрянет из пламени, словно феникс? Всё будет зависеть от того, чем закончится сегодняшний день!"
Дедушка Фан Вэя был молчаливым и очень сдержанным человеком, но сейчас он улыбнулся. В этой улыбке смешались его переживания и невероятная свирепость!
Похоже, тёмные силы, неизвестно сколько лет существовавшие в клане Фан... начали медленно выпускать когти!
Тем временем Мэн Хао в звёздном небе проверил свои 122 меридиана, а потом посмотрел на врата бессмертия. Его глаза вновь засветились безумием.
— Я могу... открыть последний меридиан, — тихо сказал он.
В этот момент он достал из бездонной сумки бронзовую лампу, в которой колыхался язычок пламени. Это была эссенция Божественного Пламени!
Глава 983. Великая завершённость царства Бессмертия
Глаза Мэн Хао светились одержимостью и безумием. Он открыл 122 меридиана и прошёл путём, на который никто не ступал даже в древние времена. Даже Лорд Четвёртой Горы и Моря Кшитигарбха во время обретения бессмертия не смог повторить того, что сделал Мэн Хао.
Мэн Хао парил среди звёздного неба, приковывая к себе взгляды всех зрителей. И всё же он был не готов сдаться. В его глазах танцевали язычки пламени — отражение эссенции Божественного Пламени на его раскрытой ладони. Словно Божественное Пламя стало олицетворением честолюбия в глазах Мэн Хао.
"Мой последний меридиан... эссенция Божественного Пламени!"
Сердце Мэн Хао бешено стучало. Он знал, насколько ужасающей была эссенция Божественного Пламени, но от одной мысли, что она может стать его последним меридианом, он не смог сдержать радости.
"Если мне удастся открыть 123 меридиан, тогда у меня не останется сожалений! Это риск, но, если всё получится, я получу ещё один меридиан. Если ничего не выйдет... — Сердце Мэн Хао пропустило удар, но в его глазах уже стояла одержимость. — А какая, собственно, разница?!"
Его волосы и полы халата захлопали на ветру вместе с подъёмом его энергии. В задрожавшем звёздном небе послышался рокот.
"До возникновения мира, до начала Неба и Земли, в те времена, когда ещё не умели считать время, тогда не было никаких бессмертных. Откуда же тогда взялся первый бессмертный?! Этот человек явно прошёл к бессмертию своим собственным путём. Он наверняка долго над этим бился, совершал ошибку за ошибкой, пока наконец не нащупал правильный путь. Достигнув успеха, он назвал себя бессмертным. Вот как появились бессмертные! А раз это уже однажды случилось, значит, я могу это повторить. Я, Мэн Хао, своим путём приду к бессмертию!"
Величественные врата бессмертия, безграничные бессмертный свет и ци, а также кружащие драконы стали фоном, подчёркивающим величие Мэн Хао. Если бы эта частичка Божественного Пламени была хоть немного больше, никакая решимость и железная воля не помогла бы Мэн Хао вобрать её в себя. Но в бронзовой лампе теплился совсем крошечный язычок пламени!
"Богатства и почёт добиваются в риске. Жизнь постоянно подкидывает ситуации... где для достижения чего-то требуется либо чем-то пожертвовать, либо сильно рискнуть!"
Мэн Хао покрепче сжал бронзовую лампу, не сводя глаз с танцующей эссенции Божественного Пламени внутри. Вся Девятая Гора и Море наблюдала за практиком по имени Мэн Хао с бронзовой лампой в руках. Все могли видеть внутри неё колышущийся язычок пламени. Даже эксперты царства Дао не смогли увидеть причудливые свойства этой бронзовой лампы. Но они чувствовали, что в пламени внутри... содержится эссенция!
— Эссенция! Пламя в его лампе пульсирует эссенцией!
— К сожалению, оно совсем крохотное. Если бы эссенции было больше, то мы могли бы попытаться обрести из него просветление.