воинами отправился разведать местность. Их уже давно ждали домой, но разведчики
задерживались, и старшины начали беспокоиться: не случилось бы беды. Видимо их
беспокойство не было напрасным. Суховею было всего восемнадцать лет, он был
самым молодым и неопытным из всех, кто ушел в разведку.
Опустившись на колени, Ставр похлопал Суховея по щеке. Едва пробивавшиеся над
губой усы были грязны, белое от потери крови лицо, все в кровавых подтеках и
слипшихся комьях земли, посиневшие губы приоткрыты.
- Суховей! – позвал он воина. – Очнись!
Воин не отвечал. Ставр подхватил его под руки и отволок подальше от воды. Уложил
на траву, подсунув под голову свою котомку. Потом быстро высек искру огнивом и
подпалил веточку можжевельника.
26
Шепча заговор, Ставр окуривал лицо и грудь Суховея, до той поры, пока тот не
вздрогнул и медленно открыл глаза. Его взгляд, затуманенный и бессмысленный,
блуждал, не останавливаясь ни на чем.
Неожиданно позади них раздался треск ломаемых ветвей: кто-то огромный и
невероятно сильный ломился через лес напролом. Глухое рычание и сопение страшного
зверя выдало хозяина леса – медведя. Он шел на запах крови, и теперь ничто не могло
остановить его от расправы над беспомощным человеком.
Ставр вскочил на ноги и, отойдя от Суховея на необходимое расстояние, замер.
Медведь вырвался из густых зарослей деревьев и кустарника, приостановился,
принюхиваясь и не отрывая взгляда от добычи, вкусно пахнувшей свежей кровью.
Ставр шагнул вперед, привлекая внимание медведя на себя, и застыл, выставив
перед собой тяжелое копье-рогатину.
Медведь, наклонив голову, набычился перед стоявшим перед ним в немом
противоборстве человеком, как будто решал, так ли он опасен. Добыча, которая не
поддается панике и не убегает, заслуживает особого внимания. Медведь явно не был
голоден и зол, скорее ему было любопытно. Возможно, он раньше и не видел никогда
такого зверя как человек и сейчас решал, что же ему делать с новым жителем его
владений. Но запах крови все же раздражал его и медведь, шумно вздохнув, отвернулся
от Ставра к Суховею.
Ставр вновь шагнул вперед, провоцируя медведя.
Медведь на одно мгновение отвел взгляд от раненого и, рыкнув, сделал резкий
рывок в сторону его защитника коротко и сухо рявкнув. Шерсть на его клыкастой голове
встала дыбом, отчего морда казалась теперь шире раза в два, его уши были плотно
прижаты, зубы оскалены. Он с раздражением разглядывал того, кто посмел ему
мешать.
Ставр вновь резко качнулся к медведю и тот, не выдержав, встал на задние лапы,
взревев громко и грозно.
Медведи всегда охотятся на четырех лапах, сбивая добычу лапой, но против
соперника-медведя встают во весь рост, чтобы казаться больше. Опытные охотники
знают это и провоцируют медведей, чтобы подтолкнуть их на свои рогатины. Вот и
Ставр вновь шумнул, качнулся, не сходя с места, и медведь шагнул навстречу своей
смерти. Одним движением Ставр вогнал килограммовый наконечник рогатины в грудь
27
громадного зверя, а стружие6 прочно упер в землю. Медведь, продолжая движение,
сам все глубже проталкивал лаврообразное перо копья себе в сердце.
Наконец, потеряв равновесие, матерый зверь упал к ногам охотника, и еще
некоторое время его могучее тело содрогалось в предсмертных конвульсиях, но Ставр
этого уже не видел. Он вернулся к раненому, который очнулся и в полном изнеможении
следил за поединком большака.
- Ставр Буриславович …
Голос Суховея был слабым и хриплым, он попытался приподняться, но тут же упал на
траву, закрыв от боли глаза.
Ставр, задрав его рубаху, стал осматривать тело в поисках ран.
- Отставь … это не люди … сохатый напал, – вновь прохрипел Суховей. – В бок,
вражина, саданул … распорол … крови много потерял … не ведаю, как и жив остался. Но
видно нужен я еще роду-то, а Ставр Буриславович?
- Как же ты так? А? Проворонил-то? – укоризненно проворчал большак, поворачивая
Суховея на бок и осматривая разодранный бок.
- Бежал вчерась весь день … торопился, – пробормотал Суховей. – Уснул, как в омут
провалился … не помню, как и где свалился – знал ведь: уже почти дома. Чужих здесь
нет, вот и … не остерегся. – Он судорожно охнул, когда Ставр надавил на края раны,
проверяя, не порвана и брюшина.
- Знамо дело: бежал-торопился, – ворчал Ставр, деловито ощупывая Суховея. – Дома-
то, небось, не только мамка дожидается.
Молодой воин отвел глаза в сторону и прошептал смущенно:
- Спал я … не знаю, как и получилось.
- Спал он. Воин ты или кто? Так во сне дуриком и помрешь. Горазд ты спать, спору нет.
От твоего храпа вся мшица в округе дохнет.
- Говорю же: устал я … не знаю, как получилось … а он старОй … был, шибко злой.
Помял меня здорово … покатал по землице. Харю вон мою … об ветки всю измочалил.
Да я это … как от боли-то и страха очухался, с спросонья-то, так мечом и маханул …
почитай, голову-то напрочь ему срубил. Это его кровь на мне … Там он лежит …
недалече.
6 Стружие – древко копья.
28
Ставр стащил с Суховея окровавленную одежду, осторожно отвел к воде, обмыл тело
и еще раз осмотрел рану, которая оказалась глубокая, но не смертельная. Вытащив из-
за пазухи сверток, достал из нее иглу с мотком тонкой сыромятной нитки. Вдев ее в иглу
и всунув в рот Суховея сломанную веточку, принялся зашивать рану.
Суховей лежал, не дергаясь и не произведя ни звука, только сжатые кулаки,
побелевшие губы да капельки пота указывали на дикую боль, причиняемую ему
большаком.
Закончив зашивать рваную с неровными краями рану, Ставр нарвал цветов ромашки,
ноготков, смешал все со смолой сосны и растер в кашицу, уложив ее тонким слоем на
листья подорожника, примотал все это по краям шва широкой полосой полотна,
оторванного от своей рубахи.
Работал споро, молча, все больше чувствуя волнение и тревогу за сына и остальной
дружины. Но лечение нельзя прерывать пустой болтовней – дело то серьезное, духами
предков оберегаемое.
Сходил к зарослям малинника, нарвал листвы и ягод, потом набрал горсть голубики,
заварил взвар и подал лежавшему насуплено Суховею.
- Ставр Буриславович, мне ж теперь от стрыя7 достанется – проговорил понуро
Суховей.
- А то как же, – сурово подтвердил Ставр, – он же пестун твой и за тебя перед воями
слово держал. А ты … сохатого проспал.
- Позору-то теперь не оберешься, – промямлил Суховей, коротко взглянув на Ставра.
Ставр усмехнулся, пряча улыбку в бороде и усах.
- Ну, так ж ему башку-то снес? Снес. Значит – победил ворога. Вот сошьет тебе мамка
из его шкуры знатные замшевые штаны, а батька сапоги – Липка глаз не отведет.
Суховей покраснел и ничего не ответил.
- А теперь поведай-ка мне чего один-то? – посуровел Ставр. – Остальная дружина
где?
- Ратьша меня вперед послал, чтобы, значит, не волновались, – ответил Суховей,
умащиваясь поудобней на хвойной подстилке. – Мы там странных людей встретили. На
7 Стрый – дядя по отцу.
29
нас похожи, а бают по чудному. Ратьша их до ихнего селища пошел проводить,
поглядеть, что там да как. Потом придут. К праздникам Радогощи8 как раз вернутся.
- Что за люди-то? Далеко отсюда?
- Шесть дён в одну сторону. Все лесом, да болотами. Трудно им до нас добраться.