голый бок, то другой, стараясь согреться, но стылая промозглая ночь вытягивала их него
все тепло, как он ни пытался согреться, подсовываясь к самому жару углей.
55
Хилая хворая заря медленно тащилась по небосклону. За ней нехотя волочился
дряхлый Световит. Уже недолго ему оставалось править на земле. Скоро, совсем скоро
умрет бог-солнце, чтобы возродиться молодым яснооким Колядой.
Кому не удалось заснуть ни на минуту. Он был гол, голоден, простужен. Голова болела
все сильней. Его непрерывно колотила лихорадка. Все тело скрутило от холода, но он
заставил себя встать и осмотреться. Его окружал первозданный, не тронутый людьми,
еловый лес. Бурелом, заросший мхами, вековечные ели, сцепившиеся лапами-ветвями.
Мрачен и угрюм такой лес. Он наполняет душу тягучей тоской и неотступной тревогой.
Подавляет могучей таинственной силой, лишающей человека воли.
Подбросив в окруженный открытым влажным грунтом костер еще пару коряг, Ком
решился отойти подальше. Он осторожно пробирался через упавшие полусгнившие
стволы елей, далеко обходил подозрительные нагромождения из веток и мха – не
приведи Род напороться на зверя, имя которого носил.
Но вокруг стояла гнетущая тишина, даже птичьего щебета или дробного стука дятла
не было слышно в этом глухом жутком лесу.
Примерно через полчаса Ком увидел впереди просвет и пошел быстрее – если он
выйдет на поляну, там уж он разберется куда идти. Но его ожидало жестокое
разочарование – перед ним опять распростерлось болото. И это болото было большим,
возможно – непроходимым. Сюда не следовало соваться без навыка. Найти узкую
тропку нелегко и это могло занять немало времени, которого у Кома не было – он
замерзал и он несмогал16.
Ком постоял несколько минут, собираясь с мыслями: поверхность болота покрыта
сплошным плавающим ковром – сплавиной. Если лесная баба пришла к нему через
болото по грядам, то в сплавине должен быть виден ее путь. Если же нет, значит, отсюда
есть другая дорога и ему необходимо ее найти. Ком медленно побрел вдоль берега,
заросшего черной осиной и чахлыми березами.
По пути он собирал густо разросшуюся бруснику и с жадностью засовывал в рот
вместе с листьями и стебельками. От кислых ягод вскоре скрутило живот, но Ком все ел
и ел, словно хотел этим нехитрым привычным занятием отодвинуть от себя все
кошмары прошедшей ночи и страшных снов привидевшихся ему.
В сплошном покрове болота нигде не было видно нарушенного порядка. Мочажины,
гряды из мха и трав, промоины все было нетронутым. Но Ком не сдавался он упорно
16 Несмогать – болеть.
56
шел вперед, цепко вглядываясь в окрестности и прислушиваясь к шумам проснувшегося
леса.
Однако через некоторое время ему, упрямо не желавшему верить в худшее,
пришлось признать – он находился на острове. Большом, заросшем густым ельником,
но, все же, острове, окруженном безоглядным болотом. Ком с мучительным стоном
повалился на землю. Как сюда пришла лесная баба, он так и не узнал.
Полежав несколько минут, Ком заставил себя подняться. Прежде всего, ему
необходимо позаботиться о том, чтобы хоть как-то прикрыть свое измученное холодом,
исполосованное глубокими царапинами и ссадинами тело.
«Хорошо еще, что комары уже исчезли, иначе сожрали бы заживо, – подумал Ком. –
Нужно нарвать осоки, выкопать клубни стрелолиста и вернуться к костру».
Превозмогая усталость, Ком заставил себя войти в ледяную воду и задеревеневшими
руками принялся рвать корневища осоки с пучками длинных тонких листьев. Если
соединить корни, то можно получить нечто похожее на одежду. Но прежде необходимо
дать им стечь и хотя бы слегка подсушить у костра.
Потом он, почти полностью погружаясь под воду, вырвал несколько клубней
стрелолиста, которые были весьма питательны, вкусны и хорошо утоляли голод.
Дрожа, нещадно стуча зубами, Ком вышел на берег и заставил себя бегать до
изнеможения. Он носился по берегу, согреваясь, колотил по бокам обессиленными
руками, попал и кричал, чтобы отогнать наплывающую на сознание пустоту и отчаяние.
Вернувшись к костру, Ком развесил осоку на воткнутые в землю колья. Разгреб
уголья почти потухшего костра и засыпал горячей золой клубни. Потом, не имея под
рукой ни ножа, ни топора, сдирая в кровь кожу на ладонях о грубую еловую кору,
наломал лапника и соорудил из него нечто похожее на вежу17. Навалил на ее дно
мелкого лапника и со стоном повалился на нехитрую постель.
Все тело ныло и ломало. Жар застил глаза мутным маревом. Ком понимал, что
занемог и изо всех сил старался не впасть в очередной кошмар.
… Он медленно выплывал из черного забытья. Костер весело трещал, получив
изрядную порцию сушняка. Но Ком не помнил, чтобы подкладывал его в огонь. С
трудом приподняв, голову он сумел рассмотреть сквозь алые языки огня сидевшего на
корточках человека. Присмотревшись, понял, что это снова была его незнакомка. Она
вновь неотрывно смотрела на Кома.
17 Вежа – шалаш.
57
- Что тебе нужно? – Прохрипел Ком.
- Как тебя называют? – бесстрастно спросила женщина.
- Я говорил: люди зовут меня Комом, – прошептал он. – Дай мне воды.
Женщина поднялась, и Ком с облегчением ждал, когда она принесет ему попить, но
прошла минута, потом две, потом еще … она снова ушла.
- Будь ты проклята, ведьма! – прокричал Ком что есть силы, но из его воспаленного
горла вырвался только сип.
День уже клонился к закату, быстро темнело.
Ком поднялся на четвереньки и выполз из вежи. Трава вокруг костра была влажной и
холодной. Ком упал на нее, остужая горящее в горячке тело. Стало немного легче.
Полежав так несколько минут, он почувствовал, как его начинает бить озноб и заставил
себя встать. Проковыляв к небольшой луже, упал в нее лицом и долго пил ледяную
воду, не смотря на боль в горле.
Напившись, Ком собрал с кольев высохшую осоку. Уселся у костра и стал связывать
вместе пучки корневищ. Вскоре он соорудил нечто похожее на юбку. Обвязав ее вокруг
пояса, прикрыл этим редким и плохо спасающим от холода одеянием нижнюю часть
тела. Потом связал еще одну такую же юбку, только поуже и, продев в отверстие голову,
получил подобие плаща. Сорвав несколько стеблей крапивы, размял их, скрутил, связал
и намотал этот непрочный жгут вокруг себя, приминая и притягивая травяное одеяние
потуже к телу.
Ком даже не надеялся, что клубни, которые он закопал в золу остались целыми –
слишком большой костер разожгла ведьма. Но когда он поправлял горящие головешки,
нашел их уложенными на большой пожухлый лист лопуха уже очищенными и
пригодными для еды.
Ком с жадностью набросился на еду. Несмотря на жар, ему очень хотелось есть.
Она снова пришла на рассвете и снова задала свой дурацкий вопрос. Ком постарался
завести с ней разговор, но она молчала, ожидая только его ответа. А он не понимал, что
ей нужно.
Так происходило несколько дней. Ком постепенно начал выздоравливать – молодой
организм, горячие травяные отвары, которые Ком варил, соорудив берестяной котелок,
и согретые в костре камни делали свое дело.
58
Но, не смотря, на то, что он пошел на поправку, Ком все глубже погружался в пучину
отчаяния. Перебраться через болото он мог: тому, кто понимает природу это сделать не