Он осмотрел ее с ног до головы и почувствовал как у него сводит желудок, причина этого лежала не в том, что он съел вчера что-то не то, причина была в Холли. Как быстро он попался, Эвен Джеймсон, ниспровергатель гороскопов, ненавистник биоритмов, нелюбитель всевозможных доказанных чудес, стоял, пораженный тем самым пресловутым громом.
Кисмет существует, судьба вновь повернулась к нему лицом и зажглась в изумрудно-зеленых глазах Холли. Они светились таким неутоленным голодом, что, как он подозревал, если бы она взглянула на себя в зеркало, то была бы шокирована. Тут, конечно, тоже оставались неясности, но то, что он нужен Холли Хамелтон, не вызывало сочинений. Нужен, как друг, как доверенное лицо и как любовник. Перво-наперво необходимо убедить ее, что он будет ее другом. После этого он заслужит ее доверие, а потом, когда все уладится, он станет ее любовником. И уже в этот момент, он знал, что все это дело решенное.
- Вы можете довериться мне, правда можете, положитесь на меня так, как вы положились на Энни, вся разница в том, что я весь остаток лета буду жить в одном дворе с вами, а если мне вдруг потребуется выехать по делам в Джерси-сити, то мне всегда можно будет позвонить по телефону.
Лицо ее постепенно озаряла улыбка облегчения.
- Вы на самом деле так думаете, и я могу остаться?
Это, конечно, был не тот ответ, который он надеялся услышать и даже объяснения не последовало, не было это также очистительным потоком слов, на которые он также втайне надеялся, но все-таки это было шагом в верном направлении, шагом вперед.
- Да, можете остаться.
Глава 3
Холли очень даже понравилось, как решительно зазвенели стекла дверей ее веранды, когда она шла по широкому дворику, направляясь к воротам.
Поплавать при луне - именно это ей и нужно. Ведь днем кейпшеллские пляжи слишком заполнены людьми, так что бесполезно даже и пытаться поплавать, а вчерашнее фиаско показало, что даже и гораздо менее заполненные пляжи государственного парка Дюнайленд тоже не подходят.
Она взялась рукой за щеколду калитки ворот, вздохнула. С тех пор, как она встретила Эвена Джеймсона, слово "клаустрофобия" приобрело для нее гораздо более глубокое значение. Она приподняла щеколду, приоткрыла калитку и выглянула наружу, вокруг ни души.
Блаженная ночь расстилалась за пределами владений Эвена Джеймсона, тем не менее необходимо соблюдать осторожность, ведь курорты Нью-Джерси ориентированы прежде всего на семейный отдых и вполне могут попасться соседи, решившие пробежаться на ночь или выгулять собаку. Холли вздохнула: возможности появления чересчур рьяного репортера тоже нельзя было отвергать.
Вдоль дороги параллельной пляжу и набережной подло ярко горели уличные фонари, но дальше за этими фонарями простирался пустынный темный пляж. Слава богу, хотя бы Эвен сегодня у себя в офисе на севере штата, а не наверху поглядывает из окошка. Комичное, должно быть, зрелище представляет она из себя, когда босая, пригибаясь и оглядываясь, поспешно ковыляет по усыпанному гравием асфальту.
Уж в следующий раз, когда она решится на ночную вылазку, поклялась она себе, она обязательно наденет туфли. Выбравшись на набережную, она остановилась и поглядела на север, в миле отсюда целый шатер разноцветных огней светился в темном небе. Там, внизу, несколько тысяч людей наслаждались уникальной возможностью провести летнюю ночь на самом оживленном участке набережной Кейпшелла.
С севера донесся легкий порыв ветра, и ей даже показалось будто она слышит голоса уличных музыкантов, распевающих в арках, и запах сосисок и перцев, жарящихся на открытых жаровнях. В ней пробудились неведомые эмоции, всплыли в памяти приятные мгновения ее юности, мгновения, которые начали уже было ей припоминаться прошлым вечером, когда она обедала с Эвеном.
Холли прижала к груди полотенце и перед ней живо предстали его обожженные солнцем уши и вопрошающие глаза. Ей привиделись его волосы, подымающиеся и опадающие на лбу под порывом теплого морского ветра, она еще плотнее прижала к груди полотенце и вся содрогнулась от воспоминания того, как его губы коснулись ее.
Ах, Эвен, как мило он встревожил ее чувства! Эвен, чье крепкое мускулистое тело так и просит, чтобы его коснулись, Эвен, чей голос возбуждает такие нервные окончания, о которых она уже и думать забыла. Уж не из-за этих ли картинок воспоминаний об Эвене решила она пойти поплавать посреди ночи?
Она запустила пальцы в волосы и слегка сдавила голову.
"Не могу я, - напомнила она себе, - не имею права предаваться больше таким мыслям, ведь мысли могут привести к действиям, а действия к ответным действиям. Ведь это просто, так просто представить себя в руках Эвена..." - И, повернувшись к морю, она поспешила вниз по ступеням на песок.
Да, нет никакого смысла отрицать, что их тянет друг к другу. Холли изо всех сил пнула песок, отрицать нет смысла, но поддаваться этому, тоже нет смысла. Ведь стоит только выплыть ее неприглядной тайне, как он будет презирать ее, и его прекрасные голубые глаза моментально станут холодно-стальными, как только он узнает правду - как только все ее узнают, если уж на то пошло.
Она инстинктивно знала, что из всего дурного, что произошло с ней за последний год, неодобрение со стороны Эвена Джеймсона будет именно тем единственным, что способно окончательно доконать ее, так что так или иначе придется ей держаться подальше от Эвена.
Океан призывно манил лунной дорожкой, в его объятиях, плывя изо всех сил, она сможет на какое-то время забыться. Она кинула полотенце на поломанный прут забора и побежала бегом по прохладному песку.
***
Прикончив второй пломбир за вечер, Эвен в третий раз направлялся наверх, у него были трудности, он никак не мог заснуть.
"Не та постель, - подумал он, - а может быть, дела компании не дают покоя мыслям".
Луи Стодарт настоял, что будет вести переговоры только с Звеном, а посему на второй день отпуска ему пришлось отправиться на Манхэттен в офис Стодарта. Единственное, что скрашивало тяжелый двухчасовой обратный путь по битком заполненному шоссе Гарден-стейт Парквэй, было то, что он возвращается к Холли, а посему, когда, вернувшись, он обнаружил, что в ее коттедже свет уже погашен, то был разочарован.
Он в двадцатый раз поймал себя на том, что смотрит из окна площадки второго этажа. Он постучал по стеклу досуха облизанной палочкой от мороженого.
- Проснись, - прошептал он нежно. - Я соскучился по тебе, "славная девочка".
Ослепительно прекрасная Холли со своей тайной... Во что же все это выльется? - подумал он, и вновь вспомнились ему изумрудные глаза Холли, сверкающие яростью, когда она увидела плакат у него на стене и блестящие от облегчения, когда он сказал ей, что она может остаться, и нежно полуприкрытые, когда он поцеловал ее.
Холли предстала перед его мысленным взором вся, ее невероятной длины ноги, как она спотыкается о шланг во дворе, пальцы будто вновь ощутили гладь ее кожи...
Эвен закусил палочку от мороженого. Как же так получилось, что она навязчивой идеей вошла в его ум и тело, и это всего-то за 48 часов?
Эвен Алан Джеймсон, глава компании с капиталом в несколько сот миллионов долларов, квалифицированный пилот, летающий на четырех различных самолетах, единственный человек, с которым согласился вести переговоры Луи Стодарт, был околдован, раздавлен, очарован и просто поражен - и кем! - "славной девочкой"! А ведь ему 34 года, он разведен и вовсе не в его духе при виде женщин превращаться в пресловутого влюбленного теленка.
В отчаянии он молился: ну хотя бы знак, просто дай мне знак, что-нибудь...
Мысли его были прерваны шумом с улицы, и он моментально стал рациональным, разумным человеком, таким как обычно. Сломав пополам палочку от мороженого, он напомнил себе, что школу закончил уже давно, завтра он по-новому оценит ситуацию с Холли, да именно так. Холодно взвесит факты, рассудит, что ему известно, а что нет, а потом возьмется за дело, будет стараться вскрыть то, что ему неизвестно.