— А я вот в пятом классе грамоту получила, — сказала мама гордо.
Папа молчал.
— А ты? — спросил я у него.
— Я-то… — сказал папа. — Я, знаешь, не помню точно… Но, по-моему…
Он так и не договорил.
— По-моему, тоже, — с каким-то торжеством сказала мама. — Правда, Тигран и Сережа появились позже, но ты и без них сам по себе тоже был неплох…
Папа опять поднял брови.
— А зато теперь ты у нас известный планетолог, — сказал я.
— Что?! — изумленно сказал папа. — О господи! Да что ты бормочешь!
— Решили, — сказала мама. — Половина пятерок, половина четверок.
— Четверки, — сказал я. — И одна тройка. По пению. Это же не я виноват.
И я посмотрел на них обоих. Дважды ноль будет ноль. Откуда, интересно, у меня может взяться голос?
— Ну, это действительно, — сказал папа. — Это… не всеобъемлюще важно.
— Но ты все-таки постарайся. Хоть на четверочку с минусом. Вот у меня, скажем, никогда не было голоса…
— Ну что вы, дорогая, — сказал папа страшно торжественно. — Как это у вас не было голоса?
— Нет, серьезно. Голоса у меня не было, а пятерку я все равно получала. Потому что старалась…
— Стоп, Танечка. Вот тут я решительно не согласен. Если нет голоса, то и стараться не надо.
— Не пой, красавица, при мне… — тихонько сказал я.
— Цыц! — сказал папа.
Глобусы
Перед самыми майскими днями Ирина Петровна, которая была у нас классным руководителем до четвертого класса, попросила Андрюшку, Валеру Нифонтова и Женьку Фирсова после уроков съездить с ней в магазин учебных пособий. Им надо было всем троим домой, но она сказала, что напишет записки и, кроме того, возьмет их с собой в кино. Они согласились, съездили с ней в магазин, привезли какие-то глобусы, с которыми еле влезли в троллейбус, а в субботу, как условлено было, после уроков сели ждать на скамеечку возле школы, и как раз шли в «Баррикаде» «Джентльмены удачи».
Ирина Петровна вышла из школы. Торопится.
— Во сколько сеанс? — говорит. — Вы хоть узнали?
— Узнали. В три часа.
— Вот и хорошо… Успеем.
Идут в кино. Ребята около Ирины Петровны прыгают — привыкли к ней все же за те три года. Если что раньше и бывало, так сейчас все забылось.
Подошли к кино. Очереди перед кассой нет.
— Ну, — говорит Ирина Петровна, — Фирсов, собирай быстренько деньги, я возьму сразу, чтобы всем вместе сидеть…
Сказала и стоит. И ребята стоят. Из них только у одного Валеры Нифонтова было пятьдесят копеек, а у Андрюшки и у Женьки — ничего. Ирина Петровна в кошельке своем смотрит, отсчитывает на себя мелочь.
— Ну, что вы? — говорит. — Скорей давайте, а то опоздаем!
Валера вынул свои пятьдесят копеек и стали они шушукаться, как быть — самые дешевые билеты по двадцать пять. Сосчитались. Выпало идти Женьке, а не идти, значит, Андрею.
— А как же ты собирался? — говорит Ирина Петровна.
Андрея такое зло взяло, он уж мне потом рассказывал, он и отвечает:
— А я, — говорит, — и не собирался. Я только проводить вас до кино пошел.
— Ну, брось, брось! — говорит она. — Я же по глазам вижу, что ты хочешь в кино идти.
— Ничего вы не видите…
— Ты что это, — говорит, — ни с того ни с сего дерзишь? Ну, хочешь, я за тебя заплачу?
— Нет, — сказал Андрюшка и убежал, даже не попрощавшись. Похоже на то было, что он потом ревел на Мойке; мне казалось, что я видел его издали, но об этом он мне не рассказывал.
А Валерка и Женька в кино пошли, но на сеансе оказались свободные места в других рядах, и ребята от Ирины Петровны отсели — сказали, что им со своих мест плохо видно. Весь сеанс они хохотали, шумели и колотили друг друга от восторга по головам. Им кричали «тише!», и контролерша даже обещала вывести. Ирина Петровна тоже кричала «тише!», но они не обращали на нее внимания. Когда она потом в школе вызвала их к себе и стала воспитывать за плохое поведение в кино, Женька посмотрел на нее невинными глазами и говорит:
— Вы же сами нас пригласили…
— Но не для того, чтобы за вас краснеть!
— А там все равно не видно было, — сказал Валера. — Темно.
— Не дерзи! Думаешь, если я вас попросила в магазин съездить, то вы теперь можете делать все, что захотите?
Оба они ухмыльнулись, потому что уж лучше бы она не вспоминала про этот магазин. А после уроков утащили из ее класса ключ от кабинета учебных пособий и показали его Андрюшке.
— Пойдешь, — говорят, — с нами? Снова эти глобусы посмотрим.
— Пойду, — сказал Андрюшка. И меня позвал. — Ты мне друг? — спрашивает. Я сказал, что друг, и тогда они мне поручили стоять в коридоре, когда они откроют кабинет пособий.