По другую сторону тишины — гром. По другую сторону тьмы — свет. Дардан чувствует грохот какого-то далекого обвала, передающийся через броню и грудь. На пропитанное кровью тело дождем сыплется пыль. Туннель содрогается. Перед глазами подпрыгивают камешки. Это и есть та смерть, о которой говорил Курта Седд. Воинов Императора — как верных, так и предавших — похоронит заживо. Дардан слышит мучительный треск и гулкий хруст крошащейся скалы. Окутанные ночью коридоры внезапно озаряет направленное пламя — ад, пробирающийся через бреши в скальном основании, по подземному миру и аркологическим сетям. Сержант прикрывает шлем руками, пока ярящийся выпущенный огонь с ревом проносится мимо, кипятя оставшийся за ним грязный кровавый след.
Дардан ползет дальше. В редкий миг просветления он обнаруживает, что говорит сам с собой. Ему неизвестно, как долго он так делал, и был ли в этом какой-нибудь смысл.
— …они все погибли.
Он одергивает себя. Облизывает сухие губы. Внутри нарастает могучая буря жажды. Не чудесный муссон или тропический ливень, а иссушающий вихрь пыли и обезвоженной гальки.
— ...ловушка.
— Дардан, ответь.
— ...все мертвы.
— Сержант, говорит капитан Эфон, — трещит открытый вокс-канал. — Говори со мной.
Дардан впервые по-настоящему слышит своего капитана. Слова того перемежаются выстрелами болтеров. Он предполагает, что командный узел опять атакуют Несущие Слово Курты Седда.
— Капитан? — выдавливает он. Оцепеневший разум раздроблен болью и залит кровью.
— Сержант, — отвечает Эфон, к голосу которого примешивается надежда. — Сержант Дардан, доложить состояние.
— Состояние? — повторяет Дардан, теряя сознание и вновь приходя в него. Он перестает ползти и мучительным усилием перекатывается набок. Проводит скошенным взглядом по доспеху. Мимо рваной прорехи в диафрагменной броне и проводке. По ногам, которые перемазаны таким количеством крови, что не видно кобальтово-синего блеска доспеха. За ним тянется кровавый след.
— Доложи состояние твоего отделения, — командует Эфон. Капитан явно стремится не потерять с ним контакт повторно. — И, разумеется, твое собственное.
— Капитан, это был он.
— Кто, сержант?
— Курта Седд...
Следует пауза, затем капитан продолжает расспросы.
— Ты ранен? — допытывается Эфон. — Твое отделение понесло потери?
— Мое отделение, — начинает Дардан. — Они... Они все мертвы.
— Ты ранен, сержант?
Дардан опускает глаза на свой живот и выпадающие оттуда внутренности. Застывшее лицо на миг пересекает слабая безнадежная улыбка.
— Ты ран... — Дардан отключается.
— Сержант?
— Да. Я ранен.
— Сержант! — рявкает капитан. — Слушай меня. Состояние? Опиши свои раны. Ты способен вести бой?
— Нет, — шипит Дардан сквозь стиснутые зубы. — Рана пупочной области, сквозь наружную косую мышцу и широчайшую спины. Броня пробита. Панцирь пробит. Оолит и внутренности разорваны. — На мгновение Дардан теряет самообладание. — Я тут все заливаю кровью и кишками.
— Рядом есть враги? — спрашивает Эфон.
— Не знаю, — говорит Дардан, отчаянно цепляясь за сознание. — Не думаю.
— Не шевелись, — приказывает капитан. — Мы идем за тобой, брат. Где ты?
— Не знаю, — честно отвечает Дардан.
— Думай, сержант.
— Не знаю, — со слабой злостью отвечает Ультрамарин.
— Опиши окружающую обстановку. — Новый голос: сержант Уркус, у его слов необычно встревоженная интонация.
Дардан озирается.
— Туннель...
— Есть отличительные отметки? — спрашивает Уркус. — Глифы? Символы?
— Ничего... — хрипит Дардан, роняя голову.
— Оставайся со мной, брат, — произносит Эфон. — Мы тебя заберем.
— Потерял... много... крови... — бормочет Дардан, его внимание гуляет.
— Сержант Дардан, — говорит Эфон. — Доложить. Стены неровные или гладкие?
— Гладкие...
Дардан слышит, как капитан и сержант Уркус переговариваются. Похоже, что они торопливо совещаются над картой.