— Вытащите их, — рычит Эфон сержанту Лантору. У него до сих пор перед глазами выставленные вперед перчатки терминаторов Ультрамаринов, тянущиеся из-под обвала. По капитану бьет сокрушительный обстрел от выхода из зала, едва не лишив его равновесия. — Пирамон! Возьми свое отделение и сделай разворот против часовой на этот выход. Давите на передние ряды. Мы с Дедалом пробьем вширь.
— Есть, брат-капитан, — отзывается Пирамон, но Эфон едва его слышит.
Капитан шагает прямо навстречу огню вражеских болтеров. Дедал и его отделение терминаторов расходятся позади, с грохотом отвечая Несущим Слово из своих комби-болтеров, а Эфон выступает в роли острия атаки.
Грубая сила болтерных снарядов, с глухим стуком отлетающих от брони, вышибает воздух из легких, но его не остановят. Вперед. Только вперед.
За Несущими Слово противовзрывная дверь. Дальше — бездны.
Там, словно какое-то низшее ползучее и крадущееся существо, таится Курта Седд.
Эфон не остановится, пока капеллан не окажется у него на прицеле. Его продвижение не замедлить никакой засаде. Ни один легионер не встанет у него на пути. Никакой клинок или заряд болтера не отвратят его от судьбы — той судьбы, где капеллан заплатит не только за участие в предательстве своего Легиона, но и за собственную неспособность увидеть здравый смысл, увидеть в поступках Эфона протянутую руку былого товарищества и шанс восстановить хотя бы толику своей чести.
Несущие Слово у двери вынуждены распределять огонь между Эфоном и отделением Пирамона, и капитан срывается на тяжеловесный бег. Камень крошится у него под ногами, окружающая его гора брони издает стон в такт. Эфон слышит, что Дедал и его отделение не отстают. Когда предатели выходят из-за колонн, ведя огон или рассекая неестественный мрак цепными мечами, Эфон и терминаторы валят их экономными очередями масс-реактивных снарядов.
Некоторые вслепую направляют дергающиеся болтеры из-под прикрытия опрокинутой каменной колонны. Тех, кто встает дать бой, изрешечивают огнем из болтеров легионеры Пирамона и приближающиеся отделения под командованием сержантов Сарпедуса и Финеона.
Эфон замедляет ход, ставит одну могучую бронированную ступню на колонну и откатывает ту на Несущих Слово. Выбитые наружу бойцы противника отчаянно бросаются вперед. Это приносит им мало пользы: Ультрамарины надвигаются стеной керамита и решимости, сквозь которую не пройдет ничто. Сержант Дедал наносит силовым кулаком удар сверху вниз, отправляя одного на пол в беспамятстве, а остальных отбрасывает назад яростный объединенный огонь болтеров.
Легионер с парой кинжалов, за которыми остается дымный след, нападает на Эфона, словно ассасин, но один из терминаторов Дедала сносит его с пути капитана. Перестрелка прекращается, снова возвращается фоновый гул от далеких сотрясений, и Эфон обнаруживает, что последний из Несущих Слово колотит кулаком по противовзрывной двери. Та заперта, но предатели за дверью не откроют своему соплеменнику. Несущий Слово в панике оборачивается, прижимаясь спиной к двери.
Эфон поднимает «Морикорпус». Воин роняет опустевший болтер.
— Я верен Импер... — начинает было он, однако Эфон не дает ему закончить.
Капитан выпускает в легионера град дробно стучащих болтов, опустошая магазин. Несущий Слово еще даже не успевает упасть наземь возле двери, как Эфон оказывается там, кладет свою перчатку поверх металла и прикладывает ухо к поверхности.
— Перезарядите, — окликает он, и сержант Идас направляет Ультрамарина взять «Морикорпус» и заменить в том как магазин с болтами, так и резервуар мелты. — Отделения, построиться.
Так и шло их кровавое продвижение — в схватках с Несущими Слово в туннелях и коридорах перед более решительными действиями по захвату более крупных залов и пещер. За противовзрывной дверью находится очередной проход и еще больше Несущих Слово, сквозь которых будут пробиваться меняющиеся отделения и формации Эфона.
Эфон слышит из-за двери резкий треск и гудение. Он узнает этот звук. Силы имматериального переноса, с потрескиванием проходящие через металл двери, подтверждают то, что сообщают сенсоры.