На улицах бытовало мнение, что Поли Варио руководил одной из самых крутых и жестоких группировок города. Число трупов в Браунсвиле всегда зашкаливало, а с шестидесятых по семидесятые именно бойцы Варио делали большую часть грязной работы для семьи Луккезе.
Всегда нужно было разбивать головы на пикетах, прижимать дельцов, чтобы те платили по долгам, ставить на место мелкие банды, убивать потенциальных свидетелей и хоронить стукачей. На стоянке всегда находились такие парни, как Бруно Фаччиоло, Фрэнк Манцо и Джои Руссо, готовые выйти и разбить пару голов по приказу Поли, и такие стрелки как Джимми Бёрк, Энтони Стабиле и Томми ДеСимоне, с удовольствием бравшиеся за самые жестокие поручения.
Но они делали эту работу на стороне; почти все гангстеры в определенной степени были задействовали в том или ином бизнесе. Они были мелкими предпринимателями. Они владели грузовиками с прицепами. Владели ресторанами. Так, например, Джими Бёрк был угонщиком, но он также имел долю в нескольких не состоявших в профсоюзе подпольных цехах по пошивке одежды в Куинсе.
Бруно Фаччиоло владел небольшим местным ресторанчиком на десять столов "У Бруно" и хвастался своим соусом к мясным блюдам. Фрэнк Манцо по прозвищу "Фрэнки Вошь" владел рестораном "Вилла Капра" в Седерхарсте, а также до первого обвинения в особо тяжком преступлении состоял в профсоюзе столяров. Джои Руссо, крепко скроенный молодой человек, работал водителем такси и рабочим на стройке.
Генри Хилл, Джимми Бёрк, Томми ДеСимоне, Энтони Стабиле, Томми Стабиле, Толстый Энди, Фрэнки Вошь, Безносый Фрэдди, Эдди Финелли, Пит Убийца, Майк Францезе, Ники Бланда, Бобби Дантист (получивший прозвище за то, что одним ударом выбивал зубы), Анджело Руджерио, Клайд Брукс, Дэнни Риццо, Ангело Сепе, Алекс и Майкл Корчионе, Бруно Фаччиоло и остальные уличные солдаты Поли Варио жили без ограничений.
Они всегда жили вне закона. Они были местными парнями, которые всегда находили неприятности. Подростками полиция неизменно определяла их как опасных и тащила в участок для профилактической порки каждый раз, когда ограбление магазина или нападение приводило участок в движение.
Когда они выросли, самоуправство копов прекратилось, но всю свою жизнь они почти не выходили из поля зрения полиции. Они всегда находились под подозрением, арестом или обвинением за какое-либо преступление. Генри и его друзья с юных лет регулярно навещали полицейских надзирателей.
Их арестовывали и допрашивали по стольким преступлениям, что камера допросов уже ни у кого не вызывала страха и не была загадкой. В участке они чувствовали себя, как рыба в воде.
Они лучше адвокатов знали, как далеко могли зайти копы. Они досконально знали юридические различия между допросом, штрафом или привлечением к суду. Они знали все о слушаниях о залоге, верховных судьях и обвинительных актах. Если их повязывали после драк в барах или в результате раскрытия миллиардных подпольных наркосиндикатов, они зачастую знали копов, что их арестовывали.
Они наизусть помнили множество номеров адвокатов и поручителей. Нередко арестовавшие их копы сами звонили адвокатам, понимая, что такая небольшая поблажка принесет им несколько сотен долларов в качестве чаевых.
Для Генри и его друзей гангстеров мир был идеален. Все было оплачено. Они крутились в преступном мире, и тот, кто находился за его чертой, рассматривался, как добыча. Жить иначе было глупо.
Те, кто дожидался своей очереди, вызывали презрение. Те, кто послушно следовали закону, вкалывали на грошовых работах, беспокоились из-за своих счетов, откладывали небольшие суммы на черный день, дрожали за свои рабочие места и отмечали дни в календаре, как узники, ожидающие свободу, могли рассматриваться лишь как дураки.
Они были пугливыми, законопослушными, мечтающими о пенсии созданиями, втиснутыми в рамки закона и ожидавшими своей очереди умереть. Для посвященных работяги были ходячими мертвецами. Генри и его приятели давно отбросили мысль о безопасности и относительном спокойствии, которое вытекало из послушания закону. Сами они наслаждались удовольствиями, которые вытекали из нарушения закона.