Я не терял связи с Поли и Тадди. Пару раз они даже деньги прислали, когда мне понадобилось. Однажды я ввязался в драку в баре с каким-то фермером и загремел на губу. Поли пришлось внести за меня залог. Я не мог попросить родителей, они бы этого никогда не поняли. Поли все понимал.
Спустя шесть месяцев, когда я договорился с сержантом выписывать мне двойной наряд за работу на кухне, я за восемь с половиной часов добрался до Нью-Йорка. Когда я подъезжал к пиццерии, то понял, как все по мне соскучились. Вокруг меня собралась толпа. Меня чествовали как вернувшегося с войны героя.
Они подтрунивали над моей формой, прической. Тадди подшучивал, что я служу в сказочной армии - пули у нас ненастоящие. Я принес кучу спиртного, которое получил в офицерском клубе и самогонный виски. Я сказал им, что в армии прекрасно.
Что скоро стану чаще наведываться домой с кучей безакцизных сигарет и фейерверков, которые можно будет продавать с грузовиков прямо на улице. Поли улыбался. Он мною гордился.
До моего отъезда Поли сказал, что у него для меня подарок. Он устроил пышную церемонию. Обычно он так не поступал, поэтому собрались почти все.
Он принес обернутую коробку и заставил меня открыть ее при всех. Все замерли. Я сорвал бумагу, и внутри оказалось одно из тех широких зеркал заднего вида, которые водителей грузовиков ставили на свои машины, чтобы рассмотреть, кто едет за ними. Зеркало было в три фута в длину.
- Поставь его на машину, - произнес Поли. - Поможет избавиться от хвоста.
Глава четвертая
В 1963-ом году Генри вернулся на улицы. Генри зачастил в Нью-Йорк, особенно после того, как новый ротный сменил кухонный наряд. Заведующий столовой сержант перешел в другую часть, попутно прихватив с собой тысячу пятьсот долларов из денег Генри.
Затем, меньше чем за шесть месяцев до выпуска из армии, Генри подрался в баре с тремя моряками. Он был пьян. Обзывал их "кувшиноголовыми" и "лопоухими" [18]. По всему полу были разбросаны осколки бутылок и разбитых зеркал.
Кровь стекала по каждой рубашке цвета хаки и белому переднику. Когда, наконец, прибыл шериф МакКолл, там стояла такая неразбериха, что никто не заметил, как Генри, пошатываясь, вышел из бара и уехал на машине шерифа, пока не стало слишком поздно.
Ротный выслал из Форт-Брэгга капеллана, который вместе с тремя солдатами бруклинской военной полиции приехал на Питкин-авеню, чтобы забрать Генри.
Таким образом, последние два месяца военной службы Генри провел в тюрьме Форт-Брэгга. Он потерял жалование и премиальные за эти два месяца. Он также лишился звания рядового первого класса. Но в мире Генри отсидеть в военной тюрьме было также престижно, как отмотать срок в федеральной тюрьме.
"Когда я вернулся из армии, сыну Поли, Ленни, исполнилось шестнадцать, но выглядел он на пять лет старше. Он был крупным парнем, как и его отец, с шеей и плечами, как у заправского нападающего. Он также был любимцем Поли. Поли любил его больше двух остальных, Поли-младшего и Питти. Ленни Варио был умен.
В то время Поли отбывал шесть месяцев за неуважение к суду, и Ленни просто прилип ко мне. Он работал в пиццерии, но почти постоянно собачился со своими дядями и братьями. В отсутствие Поли дяди и братья Ленни хотели изображать из себя боссов, но Ленни, даже будучи мальчишкой, послал их к черту.
И каждый раз, когда Поли узнавал, что Ленни всех отшил, он еще больше привязывался к парню. Поли на все был готов ради сына, чувствуя, что Лени далеко пойдет. Ленни хватало смелости, чтобы принять от Поли командование. Он даже мог возглавить семью. Поли видел великое будущее для Ленни.
Так что сразу после армии, в отсутствии отца, Ленни стал моим партнером. Куда я, туда и он. Я был на четыре года старше, но мы стали не разлей вода. Двадцать четыре часа в день вместе.
Его братья, тоже мои близкие друзья, обрадовались, что я снял паренька с их шеи. Я по-прежнему нуждался в работе. Я не хотел вновь бегать по поручениям и горбатиться на Тадди и ребят на стоянке. А Ленни стал моим счастливым билетом. Вслух этого никто не произносил, но Поли знал, что я смогу присмотреть за Ленни, и что бы ни получал Ленни, получал и я.
Затем я узнал, что Поли пристроил Ленни в профсоюз каменщиков на работу за сто тридцать пять долларов в неделю. Ленни тогда от силы шестнадцать было, а Поли пристроил его на взрослую работу. Но Ленни заявил, что никуда не пойдет без меня. Так что я тоже получил работу в профсоюзе за сто тридцать пять долларов в неделю. Мне и двадцати не было. И не забывайте, Поли мотал срок в тюрьме, но несмотря на это мог достать для нас работу, о которой местные только мечтают.
18
Кувшиноголовые, лопоухие (англ. jarhead) - презрительное прозвище моряков, данное им за их прическу, высокую и коротко остриженную по бокам, что придавало их голове сходство с кувшином.