«Неужели меня так возмутили слова этого мальчишки? Ведь должен же я был понять, что все это говорилось только ради денег. А почему, в сущности, я так вознегодовал? Впервые я настолько растерялся в присутствии щенка. И даже это мое возмущение… Разобраться в противоречиях. Выбрать. Все вообще сводится к этому.
До сих пор мальчики были для меня, так сказать, абстракцией. И вдруг в один прекрасный день тебя берет соблазн, ну не совсем соблазн, скажем мягче, ты допускаешь возможность… Наверно, на одно мгновение я понял, что такое вполне может произойти — конечно, с другими, — и не возмутился. Такой же акт, как и все прочие, ни хуже, ни лучше. Просто-напросто человеческий! Всякая любовь заслуживает уважения: тот, кто любит, — господин, а равнодушный — вассал».
На помощь ему пришли разрозненные воспоминания из классической литературы: уж на что была высока цивилизация, скажем, в древней Греции, и там чтили подобные союзы. Так почему сразу же и пугаться? Разве нуждается в оправдании любое влечение?
В памяти снова всплыло лицо, черты которого выражали презрение, вызов.
«Я с этим мальчиком? Ну и что? Вдруг обнаружить, что в пятьдесят лет ты, оказывается, не такой уж бронированный. Не будем преувеличивать, во-первых, пятидесяти мне еще нет, и, во-вторых, не такое уж это было неодолимое влечение… Обыкновенная игра. Мальчик-то еще не в моей постели. И если быть до конца искренним, никогда и не будет».
Глава четвертая
Целый час он бегал по городу. Может быть, мальчик с лицом Христа уже смылся. Катманду и его пустячные тайны. Вдруг он заметил, что за ним все время следует какой-то подросток. А что если этот незнакомый мальчишка сведет его к тому, в черном плаще? Теперь уж Марк не поддастся, как вчера, на все эти идиотские предложения, он теперь знает — а раньше что ли не знал? — что хиппи, добывая себе средства к существованию, в основном пользуются своим телом. Он сам читал об этом и в газетах и в журналах, но как-то не вдавался в смысл прочитанного, просто читал и читал. Но быть главным персонажем в этой комедии — совсем иное. Пока еще он не главный.
Читал он также, что эти молодые люди продают свою кровь для переливания, продают свои паспорта, короче, продают все, чем владеют, но слово «проституция» в словаре Марка не вязалось с субъектами мужского пола. Журналист — и такая наивность! Да нет. Зритель и актер смотрят на вещи по-разному.
Незнакомый подросток догнал Марка и сразу перешел к делу. Внешность вульгарная, ни на грош обаяния, если говорить начистоту, физиономия неприятная, и тоже насмешливо-тягуче растягивает слова.
— Может, я могу вам чем-нибудь быть полезен?
Опять француз! Неужели все они из Франции?
Марк насторожился, но все-таки вслушался в этот хрипловатый голос, так непохожий на голос его вчерашнего сурового собеседника.
— Я у вас, кажется, ничего не просил.
— Точно, но, по-моему, вы кого-то ищите.
— Ничего я не ищу. Просто гуляю.
Почему он так ответил? Будто он обязан давать объяснения, в чем-то оправдываться. В конце концов, что ему этот незнакомый мальчишка?..
— Покурить есть?
— Есть…
Марк вынул пачку сигарет, нашарил зажигалку.
— Спасибо… зажигалка при мне. Все, что у меня осталось. Впрочем, и она у меня не надолго.
Вдруг Марк всполошился. А что, если этот попросит у него денег, как тогда себя вести? И он насмешливо подчеркнул: