Прячась за лошадью, Лаэтия холодно рассмеялась. Мы осторожно выглянули из-за коней как раз в тот момент, когда Костяной Дракон чудовищным усилием еле вырвался из цепкой хватки деревьев, и, с громким треском, подхватив мага со сломанной спиной, прыгнул вверх. Он чудом уклонился от ударов ветвей и взлетел в небо. Я даже не поняла, что это так трещало — ветки, или кости дракона? На поляне стоящими оставались только наш эльф с луком и пустым колчаном — когда только он успел выстрелить все свои стрелы?! — и трое эльфов в зеленой одежде Лесных Воинов. Пограничники лежали на траве, утыканные черными и зелеными стрелами, по две-три на каждого. Их кони в страхе носились по поляне. Гвардейцев вообще не было видно под лениво шевелившимися ветвями, только обнаженные мечи лежали в траве здесь и там.
Я молчала. У меня не было слов.
— Леди Лаэтия, леди Лорас, — вежливо сказал нам один из зеленых эльфов, кланяясь, — враг отбит. Прошу вас вступить в великий Туманный Лес. Леди Лорас, вы входите в Лес по разрешению Владык, как наш друг. Мы счастливы быть в вашей свите.
— Когда он произнес слова "Ваша свита", я вдруг поняла, что спасена.
Калила опять осторожно повернулась, сберегая животик, и поцеловала меня в щеку.
— Не очень приятные воспоминания, ты прав, — вздохнула она. — Но с тобой я ничего не боюсь, даже не боюсь прошлого.
На следующий день короткий и важный гном, директор Столичного Гном-Банка, со свитой из секретарей и охраны, по приглашению отца посетил наш дом. Еще бы! Речь шла о сумме больше, чем в семь миллионов золотых орлов.
В очень короткое время личность Калилы была установлена по капле ее крови, взятой магом Банка, и все заграничные счета, кроме одного, завязанного на ее троюродного брата, были переведены в наше отделение на открытый немедленно совместный с Калилой счет, с условием наследия.
Отец сиял — его старший сын, можно сказать, герой войны, стал к тому же женатым дворянином и богачом. Это был решительный шаг к успеху в жизни. О том, что он и мама прекрасно помнили Калилу, и с удовольствием приняли моей женой сейчас — не стоило и говорить. Калила, надо сказать, слегка сбросила с себя сдержанность наемницы. Животик ее заметно вырос. Сначала она каждый день тренировалась со мной и братом (тогда корнетом моего бывшего училища) в фехтовании, драке ногами и бросании острых предметов, и поговаривала об уходе на флот, на мой корабль. Но сейчас я бывал доме, в нашем столичном особняке, только раза два в луну, участвуя в вылазках Черного Флота против имперской блокирующей эскадры. Калила же, ввиду своего положения, проводила часы с мамой, рассуждая об уходе за детьми, о том, как вести дом дворянина, и о столичных замашках. "Война кончается, ты воюешь, а я ничего не делаю!" — капризно жаловалась она. Ну, а матушка предвкушала момент, когда она представит мою жену с ребенком, юную и прекрасную графиню Альбер-Лорас, столичному обществу.
Странные мысли, пришедшие мне в голову во время рассказа Калилы, не оставляли меня. Я решил задать несколько вопросов Кирмону, и выпросил для этого драконий амулет связи у отца.
— Скажите, Кирмон, — спросил я после приветствий, — я сейчас по необходимости интересуюсь историей Таронии. Вы что-нибудь знаете о причине, по которой их король уничтожил семью Калилы? Вроде бы, ее отец не был в оппозиции короне?
— Нет, насколько мы знаем, — ответил Кирмон. — Но он был когда-то связан с секретной полицией, и занимался магами страны. После долгого рассмотрения у нас осталось только одно не опровергнутое предположение: он что-то узнал.
Я задумался.
— Если он что-то знал, значит, он стал опасным?
— Да, мы так думаем, — ответил Кирмон. — Возможно, сам король не имел причин и желания уничтожать Лораса. Этого хотел Прекор.
— Зачем? — с недоумением спросил я. — Какое дело единственному архимагу страны до одного из графских родов?
— Этого мы еще не знаем, — ответил Кирмон.
Поразмыслив, я перешел к следующему вопросу.
— Вернемся к истории Таронии. Как я понял, девяносто лет назад их тогдашний архимаг возомнил, что он всемогущ, и бросил вызов драконам?
— Почти что так, — сдержанно ответил Кирмон. — Он заявил драконам в лицо, что у него в руках новое могущество, и что драконам неплохо бы поделиться своей мощью с ним во избежание проблем. Посланная для переговоров делегация — четверо драконов — подверглась неожиданному нападению группы сильнейших магов Таронии. Их короткая схватка и называется Драконьей Войной. Три дракона были убиты или оглушены неведомым оружием из засады. Четвертый, кажется, смертельно раненый, не бежал, а вступил в бой. В результате он забрал с собой десять архимагов. Из двенадцати магов остались в живых двое. Самый молодой маг, Прекор, по некоторым сведениям, прикончил своего выжившего учителя и забрал себе все боевые амулеты драконов. Когда помощь от нас прибыла, он уже создал зону защиты. Нападение уничтожило бы вместе с ним всю столицу — около миллиона жителей. Великий Дракон приказал временно отступить.
Пришло время главного вопроса.
— Скажите, Кирмон, — начал я, — ведь вы мне когда-то говорили, что Храмы Черного Облака долго влачили жалкое существование и ничего не значили, а затем внезапно активизировались и начали строиться и закупать людей для жертв. А когда это началось? До или после Драконьей Войны?
— Дай вспомнить, — ответил Кирмон. — Ты знаешь, это было в тот самый год.
— В год, когда архимаг Таронии получил в руки "новое могущество"? — переспросил я. — Интересное совпадение.
— Очень интересное, — поддержал меня Кирмон. — Я посмотрю архивы нашей разведки за эти годы. Но прямо сейчас я немного занят. Мы собрались слегка потрясти один Черный Храм на Юге, это займет дней двадцать со всей подготовкой, зачисткой и наказанием тамошнего королька. Тебя, как занятого на войне, мы не привлекаем — там дела попроще. Так ты думаешь, здесь есть связь?
— Они ведь тоже ищут могущество против драконов — через амулеты на людской крови, — напомнил я.
— Да, тут надо подумать, — согласился Кирмон. — Через луну я буду у вас, привезу кое-какие бумаги, поговорим, а заодно присмотрю за родами твоей девочки. И Альту возьму. Где десять врачей — там и дракон пригодится, как говорится. Не опоздаем, надеюсь.
— Договорились, — весело сказал я.
К сожалению, они опоздали.
7. СМЕРТЬ ЖЕНЫ
В тот вечер я пораньше закончил дела в казармах в Гавани, где вместе со всем Черным Флотом базировался мой фрегат «Король Даир». Я подписал счета и еще раз проверил порядок в казарме. Отдав последние распоряжения дежурному мичману, я оседлал коня и вывел из офицерской конюшни. Вечерняя погода была чудесной. Я выехал из ворот пропахшей рыбой, дымом и смолой Военной Гавани и поскакал по вечернему городу домой.
И порт, и городские улицы бурлили ночной жизнью, несмотря на войну. Никакие бомбардировки и никакие морские сражения не могли навести уныние на наших граждан. Напротив, снятие блокады и сожженная эскадра противника у Южного мыса бухты столицы вселили в них бесстрашие. Империя, былая владычица нашего океана, была отбита с огромными потерями и на суше, и на море. Я улыбнулся, вспомнив "черепашью" атаку моих брандеров на глазах у всей столицы, когда мы без особенных потерь в составе моей команды сожгли флагман и два последних крейсера, отступавших после пушечной баталии на юг. На этом разгром врага и закончился. Серебряную медаль "За храбрость" тогда получили все офицеры фрегата, бронзовую — все матросы, но еще одну медаль следовало, по совести, послать Кирмону. Секрет победы был прост: если бы не его "драконий" амулет, мой уже подбитый тогда лидер-брандер не прорвался бы сквозь пушечный огонь и не провел бы остальные к остаткам вражеской эскадры.
В результате удачной операции мой гравюрный портрет появился в газете. Но не под довоенным заголовком: "Корнет столичной школы граф Альбер снова проехал на пари сквозь шикарный ресторан "Цветок столицы" на лошади, не повредив ни одного столика, не запачкав полов и успев поцеловать певицу Сорену, не слезая с коня. Певице поцелуй понравился". Или под более подробным заголовком: "Корнеты Альбер и Гирон задержаны в ночное время в Королевском Дворце во время прыжка из окна покоев фрейлин. Дуэли с охраной не произошло, напротив, во время содержания в караульном помещении нарушители привели свою форму в порядок (если честно сказать, мы просто застегнули сорочки, камзолы и, главное, штаны), и выпили со сменившимися гвардейцами за короткое время восемнадцать бутылок арасского вина, заказанного в соседнем с Дворцом ресторане "Дворянская радость". Корнеты и сменившиеся офицеры были отнесены дежурными гвардейцами (каковые были совершенно трезвыми) в арестное помещение — проспаться до утра. Комендант Дворца, бывший кавалерист, сомневается, что будет приняты серьезные меры, кроме обычных дисциплинарных: "Если уж не легкой кавалерии, то кому же быть отчаянными головами?" — сказал он нашему корреспонденту".