— Ан, нет, — вдруг оживился он. — Могу дать. Покойничков Корнея, которых якобы «похоронили» под литейным в подземном хранилище.
— Та пара тыщ, которых якобы вырезали, и духи которых, неупокоённые, якобы бродят неприкаянными по подземельям и стоят на страже секретов Закромов Родины? — улыбнулась понимающе Белла. — Беру. Хоть как-то оправдаюсь перед Корнеем за обман и якобы душегубство. Может, скорее простит? Самое главное, тогда крепость Медвежью, такую хорошую, прямо под стенами города бросать не придётся. А без большого серьёзного рва так и придётся сделать. Не хотелось бы.
— Да и вообще, раз появилась такая возможность, у меня тогда на них сразу появляется планов громадьё. У нас там и Южный залив дальше углублять надо, и возле города северный край портового залива внимания требует. Сейчас, по зиме, самое время начать работы. Да и вообще, куда ни кинь, везде нужен хороший землекоп.
— Ну, вот, пришли, — распахнул Марк дверь цеха перед Беллой. — Стеклодувный цех, а рядом склад готовой продукции.
Вот тебе твои бутыли четвертные.
Каюсь, — улыбнулся он, глядя на изумлённую Беллу. — Как только ко мне подвалил Куница со своей просьбой попробовать сделать для него четвертную бутыль, я сразу озаботился, не дожидаясь вашего решения. Да и чего ждать, такая бутыль в любом хозяйстве вещь нужная.
Только вот на броневое стекло я не рассчитывал. Да ещё в столь впечатляющих объёмах. Думаешь, двумястами сотен тыщ он обойдётся?
— Чую что нет, — задумчиво пробормотала Белла озадаченно глядя на Марковы бутыли. — Уверена, что нет, — нахмурившись, сердито бросила она.
Весь её вид в этот момент был столь озадаченный и даже какой-то растерянный, что Марк даже на миг испытал беспокойство. Всё ли так?
— Уж больно у мужика была морда хитроватая, когда договаривались, — медленно проговорила Белла, не сводя с бутылей своего озадаченного взгляда. — Наверняка, при следующей встрече ещё больше повысит количество и постарается сбить цену. Всё же пятнадцать злотых за бутыль — это очень много, — медленно покачала она головой. — Три миллиона сто шестьдесят пять тысяч злотых. Просто безумие какое-то. Но он согласился. По крайней мере предварительно и на словах.
— Сокращай, — решительно кивнул Марк. — Можешь смело сокращать цену. Нам такая бутыль всё равно не больше серебрушки за штуку выйдет. Брать за неё пятнадцать? И не серебром, а золотом — это с любой стороны как ни погляди, а наглость. Не заплатит, — уверенно проговорил Марк. — Вот увидишь, не заплатит.
— Как говорится: «Наглость — второе счастье», — буркнула Белла, отворачиваясь. — Показывай, — вдруг как-то сразу переключилась она на другое. — Показывай всё, что у тебя есть новенького.
— Баллоны, — протянул руку вперёд Марк. — Показываю! Новые облегчённые баллоны под компрессоры для пневматических систем. Для передвижных и для стационарных. Из металла слишком тяжёлые получаются, вот мы с парнями с Литейного и подумали их заменить на стекло. Обычное лопается, нужное давление не держит, а вот броневое — в самый раз вышло. А уж твоя идея делать бутыль с толщиной стенки чуть ли не в паутинку — вообще супер. Тяжело, чувствую, будет выполнить такое требование, но зато сколько сырья сэкономить можно, — метательно закатил он глаза к потолку.
Кстати, если хочешь, можно не возиться с чугунными вставками, а сделать композитное изделие. Более-менее толстые стенки, чтоб сразу никто ничего не понял, из обычного стекла, а для крепости — с напылением верхнего броневого слоя. Вообще бы получилось бы чудо. Расход ценного сырья — исчезающе ничтожен. А при попытке переработать — основное ценное свойство, прочность, гарантированно не восстановимо.
Жаль не получится, — с грустью вздохнул он, бросив короткий взгляд на Беллу. — Это же надо делать поточную автоматизированную линию, чтоб выдержать прецизионное качество. Ребят с механических Трошинских мастерских чуть ли не на месяц занять. А у них своей работы по горло. Да и кто ж мне на такую дорогую работу средств даст, — многозначительно, с тайным намёком посмотрел он на Беллу.
Может, попробуем? — закинул он пробный шар. — Всё одно такое количество бутылей, целых двести тысяч, вручную выдуть задача мало реальная. Что в отведённый срок не уложимся — к гадалке не ходи. Так и так придётся налаживать поточное производство.
Так что Куница со своим предложением — просто подарок с неба. У нас уже и технология вся практически отработана, и начать можем хоть завтра.
А вот дуть вручную…, — поморщился он. — Двести тысяч! Тут со сроками…, — смущённо пожал он плечами. — Тут я, пожалуй, погорячился. Надо с мастерами поговорить. Уж слишком крупный заказ. Придётся с других направлений людей снимать и фактически новый цех строить. А это с какой стороны ни посмотри — плохо, — грустно констатировал он. — Как бы твой Сидор из своего Приморья не прибежал и ругаться не начал. К нему туда пулек уходит — море. Сколько ни дай — всё мало. А снимем людей с производства — оставим Приморье без пуль.
— А новых людей набрать?
— Если только до пахоты, — задумался Марк. — Потом всё одно по домам и своим делянкам разбегутся. А пока зима, вполне реально крупный задел сделать.
Решено! — решительно рубанул он рукой воздух. — Найму ещё людей, пока есть кого. А дальше? Дальше и решать будем. В конце концов Куница понимать должен, что у меня тут не автоматическая линия по дутью его бутылей стоит, и всё сразу не делается. Да ещё в столь чудовищных объёмах. А ещё народ ведь и обучить надо, — совсем скис Марк. — Проблемы, одни проблемы, — тяжело вздохнул он.
— Теперь, насчёт столовой посуды, — перешла к другой теме Белла. — Что ты мне жаловался, что не берут.
— Не берут, — пожал плечами Марк. — Инерция мышления. Люди не готовы платить за непривычное. А прозрачная стеклянная посуда — более чем непривычное дело для этих мест. Да к тому ж, небьющаяся. Так что все планы наладить массовое изготовление небьющейся посуды — полетели прахом. Не покупают. Если только как диковинку. Тарелку, стакан, кружку. По одной на всю семью, а то вообще, что-то одно на весь клан, как диковину. Но, много ли на том заработаешь?
— А Приморье?
— Та же история. Подарочный чайный или кофейный сервизы идут, но со страшным скрипом. И то из проданного, большая часть — на подарки разным нужным людям. Реально, продано сущие слёзы.
— Твои соображения?
— И цена отпугивает, и очень уж непривычно пить из стекла. Народ привык к грубой глиняной посуде. Керамика, в лучшем случае — фаянс. О фарфоре и речи не идёт. Здесь не знают что это такое. Ну а тонкое прозрачное стекло — вообще не котируется. Полный провал, — грустно констатировал Марк. — Осталась последняя надежда — поставки на Запад, в торговые береговые города и дальше в Герцогство. Там народ богатый, да и более охоч до всяких новинок. Может там что-то продадим. Но это если у нас будет своя доставка, свои корабли. Отдавать такой товар на сторону я б не советовал. Вся прибыль останется там же, в чужих руках.
Ну и последнее, — остановился он пред чем-то большим, накрытым большим куском толстого парусинового полотна. — Вуаля! — небрежным движением дёрнул он полотно вниз, открывая то что было под ним.
— Упс, — смутился Марк. Грубое, тяжёлое полотно даже не шелохнулось. — Эй, кто там! — обернувшись, крикнул он в сторону цеха, где сновали занятые своими делами рабочие. — Вась, — махнул он кому-то рукой, — помоги!
Совместными усилиями набежавших добровольных помощников тяжёлое грубое полотно старой парусины было наконец-то после долгих усилий сдёрнуто и небрежно сброшено наземь.
— Вот! — переведя дух, гордо подбоченился Марк. — Как ты и просила. Стеклянная цистерна на три тонны. Но эта, зараза, правда уже не из броневого, а из калёного стекла. Тяжёлая зараза, — мрачно констатировал он. — И по крепости — не очень. Удачно стукнешь — вмиг рассыпается мелкими осколками. Падла! — не сдержавшись, обругал он неудачное изделие. — Так что, думаю, перспектив у такой цистерны нет. А вот если поэкспериментировать с броневым…
В этом плане, очень удачно к нам подвалил Куница. На его счёт и все издержки по экспериментам спишем. Пусть платит, коль захотелось ему вдруг столько бутылей.