«Одним футболом клуб жить не может!» — объявил Гога и в уставе предусмотрел создание многих секций: легкой атлетики, плаванья, туризма и даже киносекции.
«Ох уж и похожу в кино!» — думала Райничка.
Она и не знала, что как-то вечером на пустыре ребята мечтали о кинокамере, о фильме, который они сами придумают, сами будут исполнять роли, сами его сделают. И даже если он не получится гениальным, сами будут его смотреть.
— Криминальный, уголовный! Хотите? Как тот, о котором я вам рассказывал, — загорелся Мирек. — Пять мальчишек разоблачают опасного преступника.
— Такой уже есть. Сам рассказывал.
— Нету. Мирек признается: тогда он придумал сам. Но фильм очень интересный, правда же?
— А в нем будет участвовать собака? Венци, помнишь…
— Все эти детективы сделаны по одному образцу. Я уже видел их по крайней мере с десяток, — сказал Гога.
— Венци, Венци! — упорно вмешивался в разговор Блажко. — Помнишь собаку, она ка-а-ак хватит его за руку, так он и стрельнуть не мог…
И под конец все вспомнили, что кинокамеры очень дороги, им не по карману.
— Пустяки. Можно купить, — возразил Румен.
— Как? Откуда взять столько денег?
— Откуда же я знаю! — ответил с предельной точностью славный мальчишка.
Нет, правда, такого устава не было во всем свете! На улице Балканской вводился уличный порядок: «время учебы» и «время игры».
— Пятьдесят процентов учебе, пятьдесят — физкультуре, так говорил Георгий Димитров. Нечего и нам прикидываться глухими, — отрезал редактор.
Во «время учебы» никто не имел права болтаться на улице, свистеть, соблазнительно лупить по мячу.
— А наоборот? — спросил Оги. — Если кто станет учить уроки во «время игры»? А? Не только же меня одного наказывать.
— Мы должны быть примерными уличными мальчишками, — размечтавшись, продолжал Гога. — Улица — наша территория, наш дом. Никакой шелухи семечек, никаких бумажек и мусора на ней!
Устав клуба завершался целой страницей наказаний.
— Ой, братцы! — воскликнул Оги. — Если я все это исполню, мама купит мне велосипед!
Он сказал так потому, что в прошлом году мать однажды нежно погладила его по голове и сказала:
— Оги, сыночек! Если ты не принесешь мне ни одной двойки и ни одной тройки и ни одного замечания, и ни разу учителя и соседи на тебя не пожалуются, я куплю тебе велосипед. Тот самый, который ты показывал мне в спортивном магазине.
То был гоночный — легкий, скорый. В общем, мировой!
— И ты мне разрешишь на нем кататься?
— Конечно.
— И это правда, мама?
— Ты же знаешь, что мама пообещает — всегда сбывается. Если не веришь, спроси у отца.
— Ура!
Три дня Оги ходил будто зачарованный. Вставал с книгами, и ложился с ними. Как раз в то время дали им домашнее задание: «Кем я буду?» И Оги первую строку начал так: «Я стану профессором».
— Оги, пойдем играть в «кривой футбол»!
— Не могу, у меня важное дело.
На четвертый день он почувствовал, что голова у него стала будто расширяться, пухнуть. Через каждые пять минут он мчался к зеркалу. Потом сбегал в спортивный магазин, насмотрелся досыта на гоночный велосипед и вернулся домой.
— Мама, я не хочу больше велосипеда, — крикнул он и быстро выскочил на улицу, чтобы мама не увидела слез на глазах. А еще потому, чтобы не прозевать «кривой футбол».
Самые горячие споры и волнения вызвал последний пункт устава: «Каждый сам себе определяет наказание». Что выйдет из этого Гоги, когда он станет большим! Он уже сейчас все мыслит шиворот-навыворот.
— Какой дурак станет сам себя наказывать? — возразил Минчо. — Без судьи нельзя.
— А разве мы не играем в футбол без судьи?
— Так то же футбол. Там есть правила.
— А здесь что, нет никаких правил?
В очередном номере газеты из-за отсутствия места был лишь один раздел: «Зарубежные новости». Сообщалось о восстановлении детских спортивных клубов «Лев» и «Сокол». Львы с помощью известки установили границы своего района и везде и всюду хвастались, что придумали «нечто страшное». А «у почты» развернулась небывалая кампания по поискам перьев, хотя бы чуть-чуть схожих с соколиными.
Договорились о первых дружеских состязаниях по «венскому мячу», создали и смешанную комиссию из представителей трех клубов для доработки единых правил. И это понятно: у каждой улицы — законы свои.