Опять прошлое, снова прошлое, похоже, он никуда не мог от него деться.
В таверне он всегда занимал место, которое казалось ему наиболее подходящим. Обычный парень, на стуле у барной стойки, и, если смотреть от двери, визуально самый маленький из находящихся в зале. И в этот вечер он занял это наиболее подходящее ему место, но, как выяснилось, в неудачное время.
Он нашёл себе образ жизни, напоминающий движение колёс поезда по рельсам. Известный маршрут, никаких новых поворотов, предсказуемое будущее. И вот теперь те самые рельсы, которые вроде бы уводили его от насилия, к тому самому насилию и привели.
— Я не хочу его убивать, — выдавил из себя Тим.
— Я тоже, — ответила Линда. — Пистолет всего лишь страховка. Мы должны найти какие-нибудь улики, чтобы копы могли взяться за него.
Тим наклонился, чтобы получше рассмотреть оружие.
— Я с этой моделью незнаком.
Духами Линда не пользовалась, но идущий от неё запах ему понравился. Запах чистых волос и вымытой кожи.
— Восемь патронов, калибр 9 мм. Отдача не сильная.
— Ты им пользовалась?
— Стреляла только по мишеням. В тире.
— Ты никого не боишься, но при этом держишь пистолет в ящике прикроватной тумбочки.
— Я говорила, что среди моих знакомых нет человека, который хотел бы моей смерти, — поправила она. — Но за всех людей я поручиться не могу.
— У тебя есть разрешение на ношение оружия?
— Нет. У тебя есть разрешение на взлом и проникновение в чужой дом?
— Не думаю, что тебе стоит идти со мной.
— Я не останусь здесь одна, с пистолетом или без него.
Тим вздохнул:
— Ладно, — и вышел из «Эксплорера».
Открыл заднюю дверцу, достал фонарь с длинной ручкой из ниши, где хранился домкрат.
Вдвоём они направились к дому Кравета. Дом стоял в очень тихом районе. Гавкнула собака, но далеко.
Тонкие, переливающиеся, как кожа змеи, серебристые облака наползли на луну.
Стена разделяла участки с испанским и альпийским домами. Калитка открывалась на дорожку, идущую вдоль гаража.
Внезапным порывом ветра на бетон дорожки с пиний стряхнуло сухие иголки.
У боковой двери гаража Тим на несколько мгновений включил фонарь, чтобы убедится, что врезного замка нет.
Линда держала потушенный фонарь, пока он, сунув кредитную карточку между дверью и дверной коробкой, отжимал собачку.
В гараже на два автомобиля Линда включила фонарь, как только за ними закрылась дверь. Гараж пустовал.
— Похоже, ты умеешь не только класть кирпичи, — прошептала она.
— Все знают, как проделать этот трюк с дверью.
— Я — нет.
Скоре всего, парадная и кухонная двери запирались на врезные замки, но в двери между гаражом и домом стоял самый простенький замочек. Многие люди думают, что самого наличия замка достаточно для того, чтобы отпугнуть воров.
— И какой срок дают за грабёж? — спросила Линда.
— Это проникновение в чужой дом, а не грабёж. Может, лет десять.
— Давай все сделаем по-быстрому, — предложила она, когда Тим открыл замок.
— Сначала нужно убедиться, что там нет питбуля.
Взяв у неё фонарь, Пит приоткрыл дверь. Посветил фонарём через узкую щёлку, но не увидел блеска звериных глаз.
Кухня оказалась вовсе не такой, как он ожидал. Весёленькие ситцевые занавески, набор банок для чая, кофе, пряностей, разрисованные плюшевыми медвежатами, настенные часы в форме кошки с хвостом-маятником.
В столовой на обеденном столе они увидели льняную скатерть с кружевами по периметру. В центре стола стояла керамическая ваза с фруктами.
Цветные афганы лежали на диване в гостиной. Перед большим телевизором — пара удобных кресел. Стены украшены репродукциями картин с большеглазыми ребятишками, популярными в год рождения Тима.
— Неужто киллер живёт с мамой и папой? — удивилась Линда.
В большой спальне они увидели одеяло с розами, шёлковые цветы, туалетный столик с отделанными перламутром расчёсками и щётками для волос. В стенном шкафу висела как мужская, так и женская одежда.
Вторая спальня, поменьше, служила и комнатой для вязания, и домашним кабинетом. В ящике стола Тим нашёл чековую книжку и несколько счетов, ждущих оплаты: за телефон, электричество, пользование кабельным телевидением.
Линда прошептала:
— Ничего не слышишь?
Тим выключил фонарь. Они постояли в темноте, прислушиваясь.
В доме царила тишина, Нарушаемая лишь редкими поскрипываниями, вызванными, скорее всего, осадкой стареющего дома.
Когда Тим убедил себя, что в этой тишине никто к нему не прислушивается, он вновь включил фонарь.