Но недолго пришлось нам испытывать чувство законного удовлетворения. Все настойчивее циркулируют слухи о новых готовящихся акциях непродуманного характера. В частности, очевидно, буквально поняв призыв к перестройке, некоторые ставят вопрос о перестройке летней резиденции приемщика стеклопосуды Никиты Волконского в пионерский лагерь. Другие ведут разговоры о том, что надо бы преобразовать квартиру заведующей сектором учета и распределения жилой площади Антонины Лапкиной в общедоступную кунсткамеру. Третьи же доходят до того, что предлагают снести личный гараж директора плодоовощной базы Никодима Капустьянца и разбить на этом месте городской парк культуры и отдыха.
Не поддадимся, товарищи, эмоциям! Посмотрим на вещи здраво. Прежде всего перечисленные предложения не выдерживают никакой критики с экономической точки зрения. Владельцы уникальных сооружений в кругу друзей и знакомых неоднократно подчеркивали, что содержать в порядке эти строения стоит немалых средств. Таких денег в горисполкоме просто-напросто нет. Тем более нет их там для какой-либо конкретной перестройки в примитивном смысле этого слова. И потом, где же логика? Зачем взваливать дополнительные расходы на местные органы, если такое под силу частным лицам?
А главное, о чем уже было говорено выше: давайте помнить о потомках, о людях третьего тысячелетия! Вдруг им захочется узнать, а как в конце двадцатого века поживали простые советские бюрократы, взяточники, жулики. Выйдут они тогда на балкон своей крупнопанельной пятиэтажки, справедливости ради тоже сохраненной на века, глянут окрест, и предстанут их взору в нетронутом своем великолепии усадьба скромного приемщика стеклотары, особняк рядовой сотрудницы коммунальной службы, подсобная постройка торгового руководителя среднего звена. И, вытирая слезу умиления, с завистью вздохнут потомки: «Умели же жить люди!»
г. Обрадовск
АВИТАМИНОЗ
Научно-популярный роман
Глава первая,
— Боже! Какой ты краснощекий! — воскликнула Лора.
Я самодовольно ухмыльнулся. Лора, а с недавних пор, как стала бабушкой, уже Лариса Алексеевна, была моей однокурсницей. Последний раз мы виделись лет пять назад, и поэтому, не скрою, ее восклицание порадовало меня: значит, выгляжу я еще молодцом.
— Нет, какая сила воли! — Она всплеснула руками: — Он даже улыбается!
— А почему, собственно, мне не улыбаться? — удивился я.
— Ты что, притворяешься? Или тебя держат в неведении? — вопросами на вопрос ответила Лора.
— Послушай, в чем все-таки дело, черт побери?! — Я, кажется, начал терять терпение.
— Да, все сходится, — грустно констатировала Лора. — И этот румянец и эта необъяснимая вспыльчивость. Разве врачи не предупреждали тебя?
— Какие врачи? Я не помню, когда был в поликлинике.
— Ты знаешь, я тоже давно уже не доверяю официальной медицине. — Лора явно обрадовалась моему признанию. — Что могут наши врачи, если все они исповедуют псевдогуманизм? — И она очень артистически передразнила всех наших врачей: «Головка, говорите, болит? Из носика течет? Горлышко пощипывает? Не волнуйтесь, больной, абсолютно ничего страшного. Сейчас я вам выпишу рецептик. Попьете таблеточек, микстурочки сладенькой по чайной ложечке, горчичнички поставите, и все как рукой снимет». А больному наоборот хуже становится. Почему? — Лора вопросительно посмотрела на меня.
— А действительно, почему это ему хуже стало? — поинтересовался я.
— А потому, — торжественно объяснила она, — что его организм де-мо-би-ли-зо-ван (именно так, по слогам было произнесено это слово) успокоительными сентенциями представителя официальной медицины. Белые шарики — полагаю, тебе известно, что именно они призваны бороться с этими гадкими вирусами и микробами — наивно верят, что «ничего страшного нет», и продолжают вести безмятежную жизнь. И их можно понять. Зачем суетиться, если тебя об этом никто не просит?! Кстати, ты как человек интеллигентный, наверное, слышал про методику врачевания, которую применяет народный целитель Степушка Хрумкин?
— Нет, — пробормотал я, конфузясь оттого, что, кажется, не отвечаю требованиям, предъявляемым ныне интеллигентам.
— Так вот, — наставительно сказала Лора, — народный целитель добивается потрясающего эффекта, потому что решительно отвергает ложно понимаемое милосердие. На что бы ни жаловался пациент, Степушка ставит всегда один-единственный диагноз: «Допрыгался, милок! Не сегодня-завтра хватит тебя кондрашка!» Представляешь, каково такое услышать?
Я представил и содрогнулся.
— Во-о, и тебя проняло! — просияла Лора. — А догадываешься, что с больным делается? Правильно, с ним случается шок. Или, другими словами, он в этот момент испытывает колоссальные эмоциональные перегрузки, так называемый стресс. Но что такое стресс для человека? — Лора порылась в своей сумочке, вытащила из нее какой-то листочек и, заметив, что я удивленно слежу за ее действиями, пояснила. — Это выписка из последней брошюры Степушки Хрумкина «Тело аки сосуд хворобы». Послушай, как образно и в то же время точно он пишет: «Встряс организму завсегда пользителен. Он навроде милицейского свистка заставляет встрепенуться: чегой-то неладное случилось!» — Здесь цитата закончилась, Лора победоносно взглянула на меня: каково, мол, а? — и дальше продолжила уже своими словами: — В общем, все жизненные ресурсы в момент стресса мобилизуются, и эти самые шарики, о которых я тебе говорила, услышав сигнал тревоги, проникаются сознанием опасности и, понимая, что лучшая защита — это нападение, стремительно атакуют противных вирусов и микробов. Те не ожидали такого натиска и терпят сокрушительное поражение. Болезнь побеждена.
— Ура! — невольно воскликнул я.
— Погоди радоваться, — вздохнула Лора. — В твоем случае, боюсь, все будет не так просто.
— Ну, не тяни! — взмолился я. — Что все-таки у меня?
— Мужайся! — Лора крепко сжала мою руку. — Кто-то должен был открыть тебе глаза. Пусть это сделаю я. Так вот, все признаки говорят о том, что у тебя… — Она выдержала паузу, во время которой я явственно услышал, как в бешеном темпе, сделавшем бы честь любому виртуозу ударнику, отбивает барабанную дробь мое сердце, и горестным шепотом закончила: — У тебя… авитаминоз.
Глава вторая,
…— И только-то! — присвистнул я, испытывая не то чтобы облегчение, а скорее разочарование. (Наверное, таким же обманутым чувствует себя руководящий жулик районного масштаба, полагавший, что своим воровством он весь мир изумит, а его, поймавши за руку, лишь пожурили и даже зыговор объявили без занесения.) — Нашла чем напугать! Авитаминоз — ведь это что-то детское…