— Это все?
— Что касается бронированных кораблей — да. Как я понял ваш вопрос, ведь вы именно о них спрашивали?
— Да, совершенно точно. Именно о них. Что вы можете сказать о выучке экипажей и опасности этих кораблей?
— Корабли хорошие. Не самые лучшие, но вполне достойные. Причем они построены по лучшим современным образцам и недурно вооружены. А вот с выучкой команд дела обстоят плохо. Очень мало практических плаваний и учебных стрельб. Если сравнить с тем, как мы гоняем экипажи своих парусно-винтовых фрегатов, корветов и шлюпов, то можно сказать, что турки к плаванию и морскому бою не готовы вовсе.
— А на Балтике все-таки ввели тихоокеанскую практику?
— Да. Согласно вашему распоряжению, мы прямо с начала навигации этого года отправили все, что у нас было на Балтике, в практическое плавание.
— Моему распоряжению? — немного удивился Александр.
— Конечно. Вы ведь сказали, чтобы моряков тренировать, дабы не скисли, пока корабли не построим, — сказал Аркас, честно глядя Александру в глаза. Лгал, конечно, но его инициатива была вполне по душе Императору, поэтому тот отреагировал вполне душевно:
— Много работаю, Николай Андреевич. Забывать уже стал такие важные вещи. — Саша улыбнулся и слегка подмигнул Аркасу. — Только не забудьте в ближайшее время подготовить все необходимые документы мне на подпись, дабы провести через бюджет эту инициативу официально. А если контрразведка будет спрашивать, то ссылайтесь на мой устный приказ. Кстати, а плавания с учебными стрельбами?
— Безусловно. Два линейных корабля, пять фрегатов и шесть корветов мы перевооружили орудиями Армстронга малых калибров, которые нам достались в качестве трофеев в датской и санкт-петербургской кампаниях позапрошлого года. Еще и осталось. Правда, только девяти- и двенадцатифунтовые пушки, но и то хорошо. Канониры совершенно не знакомы с нарезными орудиями и практикой стрельбы из них. Вышедший флот разбит на три эскадры и выполняет разные задания. Но у каждой будут неоднократно стрельбы по мишеням с разных дистанций. Ради чего мы загрузили на корабли весь запас боеприпасов, что у нас имелся к обозначенным орудиям, и планируем его пожечь до конца навигации.
— Неплохо. — Александр задумался и минуты три молчал, замерев неподвижно. — Бомбические орудия, на мой взгляд, совершенно будут неуместны на канонерских лодках, так как не смогут пробить броню турецких броненосных кораблей.
— Как же нам поступить? Не «ромашки» же ставить, в конце концов? — Аркас на несколько секунд завис, после чего продолжил: — А что, если попробовать приобрести какие-нибудь варианты орудий Армстронга?
— Вы знаете, — казалось бы, совершенно не слыша Николая Андреевича, сказал Александр, — а ведь Николай Владимирович[131] говорил о пятидюймовых[132] гаубицах в том ключе, что не может никак их уложить в приемлемые для сухопутных войск размеры. Думаю, в нашем случае это не является критическим моментом, поэтому можно и нужно попытаться. Правда, ставить не сами гаубицы, а их вариации с удлиненными стволами, хотя бы до двадцати калибров.[133]
— А вы думаете, справимся?
— У нас есть порядка года. Да и не серийное производство разворачиваем, несколько десятков стволов мы должны хоть и с проблемами, но изготовить. Заодно и поработаем над технологией. Ведь, если мне не изменяет память, над этой гаубицей работала отдельная группа. Николай Андреевич, вижу, вас что-то смутило?
— Да. Во-первых, вопрос безопасности. Не начнет ли рвать наши орудия при удлинении ствола? Или вы старыми, гаубичными навесами пороха предлагаете стрелять? Во-вторых, калибр. Мне представляется он очень маленьким. Как такие незначительные снаряды будут проламывать железную броню турецких броненосцев?
131
Имеется в виду Николай Владимирович Маиевский, директор артиллерийского завода «Незабудка» и опытного КБ при нем.
133
По ГОСТу, введенному Императором, длина ствола определялась в кратности его нарезной части к диаметру. То есть 20 калибров у ствола внутренним диаметром (по противолежащим полкам нарезов) равняется 1853 мм.