совпадения антропологических и этнических границ. Как показали работы советских антропологов, между расой и этносом существует принципиальное различие, как между явлениями биологического и социального порядка [84]. И в то же время развитие общества, его история, некоторые особенности хозяйственно-культурной жизни влияют на характер расообразовательных процессов и могут привести к изменениям антропологического типа населения [19]. Наиболее четко связь антропологического типа с этническими границами проявляется в группах с относительно малой численностью - так называемых изолятах, для которых характерна эндогамия [33]. Случаев совпадения этнических границ с антропологическими становится все больше по мере увеличения древности. Начиная с эпохи средневековья и ранее отмечаются антропологические различия между балтами, финнами и славянами, выявляются определенные различия между отдельными племенами финнов и славян. Но даже случаи несовпадения антропологических и этнических границ представляют определенный интерес для исследователя, так как указывают направление дальнейшего исследования - выявление причин сохранения антропологического облика. Помимо проникновения в глубокую древность, антропологическое исследование четко фиксирует появление инородных этнических элементов. Появление новых черт в языке и культуре не обязательно свидетельствует о притоке нового населения, так как эти элементы могли быть заимствованы в процессе культурного взаимодействия народов. Но появление новых антропологических черт всегда связано с притоком нового населения, ибо антропологические особенности распространяются при переселениях людей, или в результате брачных отношений. Именно антропологические данные служат показателем переселений. Анализу роли миграций населения в различные периоды истории человеческого общества была посвящена статья В. П. Алексеева и Ю. В. Бромлей [8]. В ней рассматриваются социальные и этнические последствия завоеваний; большое внимание уделяется процессам ассимиляции и взаимоотношениям субстрата и суперстрата. С помощью антропологических данных удалось убедительно показать, что далеко не всегда при полной ассимиляции, когда языком-победителем становится язык пришельцев, суперстрата, мы имеем дело с малочисленным субстратом. Антропология дает значительное число примеров, свидетельствующих о высоком удельном весе субстрата в формировании народов, язык и культура которых связаны с пришельцами. Чаще всего - это синтез двух этносов. Так, например, была разрешена проблема происхождения осетин. Осетины - единственный ираноязычньгй народ Северного Кавказа, родственный по языку средневековым аланам. Очень долго в науке бытовало представление о том, что аланы дали начало осетинскому народу. Некоторые исследователи прямо ставили знак равенства между аланами и осетинами. Но этому противоречат антропологические данные. Осетины - явные представители кавкасионского типа, аланы - представители совершенно иного типа - узколицего варианта европеоидной расы. Различия между осетинами и аланами по скуловой ширине максимальны в пределах европеоидной расы. Генетического родства между этими типами нет. Таким образом, пришлое аланское население передало местному свой язык, оказало влияние на культуру, но физически современные осетины в большей мере связаны с доаланским населением предгорий Кавказа. Аналогично разрешается проблема происхождения балкарцев и карачаевцев. Они тюркоязычны, поэтому в литературе господствовала гипотеза их тюркского происхождения. Но по антропологическим признакам они также типичные кавкасионцы, следовательно, истоки их этногенеза - местные. Вероятно, в середине XIII в. тюркоязычные кипчаки под давлением монголо-татар переселились с равнины в ущелья Кавказского хребта, передали местному населению свой язык и оказали влияние на его культуру, а в физическом облике балкарцев и карачаевцев сохранились черты древнего местного населения. Другая группа кипчаков (половцев), бежавших от монголов, компактно переселилась в Венгрию. На этой территории до сих пор сохраняются антропологические особенности, свойственные тюркоязычным половцам, хотя в культурно-языковом отношении местное население ничем не отличается от других венгров [455]. Таким образом, потомки одной группы половцев сохранили язык, но их антропологические особенности растворились в субстрате, а потомки другой группы ассимилировались, но сохранили заметные следы своего происхождения в антропологическом облике. Эти примеры, число которых можно увеличить, показывают, что антропологический материал в ряде случаев дает возможность отказаться от традиционной точки зрения о высоком удельном весе пришлого населения в сложении новых этнических общностей и выявить преобладание физических черт местного субстратного населения. Обобщением подобных примеров является тезис, сформулированный Г. Ф. Дебецом, М. Г. Левиным и Т. А. Трофимовой, согласно которому антропологические типы, как правило, не распространяются без культуры и языка, в то время как язык и культура могут распространяться и независимо от антропологического типа [87; 206]. Этот тезис становится чрезвычайно важным, когда для решения этногенетических проблем привлекаются антропологические материалы, и мы рассмотрим его подробнее. Предположим сначала, что этнос-потомок, возникший из двух (иногда бывает и более!) этносов-"родителей", "наследует" их этнические признаки - антропологический тип, язык, культурно-экономический тип - независимо один от другого. Исключив для упрощения случаи смешения, рассмотрим лишь ситуации, в которых побеждает признак одного из "родителей". Теоретически возможны 8 комбинаций, сведенных в таблицу. Буква "П" в клеточке обозначает, что этнос-потомок имеет признак этноса-пришельца, буква "М" - признак местного этноса.