Таким образом, усложнение культа привело к созданию специализированной касты жрецов. Для усиления своих позиций языческие жрецы использовали особенности политического развития лютичей и специфические формы организации политической власти, а также фактор внешней агрессии. Жрецы, несомненно, пытались способствовать сохранению целостности союза лютичей. Об этом свидетельствует старинное предание, по мнению Титмара сильно измененное пересказами, согласно которому во время затянувшихся междоусобиц в Ретре происходили удивительные вещи. Объятый ужасом братоубийственных распрей выходил из расположенного возле храма озера огромный сильный вепрь с пеной на белых клыках, и, сотрясаясь всем телом, бился в страшных судорогах [93, VI, 24]. Жреческая каста выступала в качестве идейного вдохновителя народной борьбы с захватчиками и с налоговым гнетом епископств. Для укрепления своего авторитета жрецы проводили расправы со служителями христианского культа, чему мы имеем немало примеров.
Происходили изменения в жизни общества, а вместе с тем — и в организации культа. Религия и культ усложнялись в связи с процессом становления государственности и попытками приспособления язычества к нуждам развивающегося общества, поскольку внешнеполитическая обстановка не благоприятствовала принятию христианства. У лютичей с возникновением зачатков государственности появилась потребность подкрепления политического единства племен, входящих в союз, единым публичным культом. Религия лютичей в своем развитии, как отмечает Е. Довият, не достигла стадии монотеизма, но специфической чертой создания лютицкого пантеона являлось возвышение одного божества в качестве надплеменного. Боги остальных племен оставались в пантеоне на вторых ролях. Иерархия богов в основном соответствовала политическим отношениям, сложившимся между племенами союза. Нарушение этого равновесия в межплеменных отношениях грозило привести к распрям на религиозной почве, что и произошло в середине XI [62, s. 30].
Сакральные элементы в организации структуры управления союзом лютичей одержали верх не сразу. Тому мы находим подтверждение в источниках. Например, рассмотрим факты времен польско-германских войн начала XI века, в которых лютичи выступали в качестве союзников Генриха II. Причем, отметим, что инициатива союзнических отношений исходила от лютичей. Поэтому не очень согласуется с общей политической линией Лютицкого союза деятельность языческих жрецов во время проведения военных кампаний. Когда Генрих II использовал военные отряды лютичей для усмирения бунта своих политических противников в Лотарингии, то при проведении карательных операций лютичи переусердствовали, полностью уничтожив монастырь св. Мартина под Мецем «… вместе со множеством обслуживающих его монахов». Несомненно, что разорение монастыря произошло при прямом подстрекательстве к тому со стороны сопровождавших войско языческих жрецов. На этот раз сторонам удалось прийти к соглашению. Генрих II, стремясь сохранить лютичей в качестве своих союзников по войнам с поляками, замял дело, покрыв все убытки из своей казны [93, s. 389].
Второй факт, связанный с сепаратистской деятельностью языческих жрецов, имел место во время кампании 1017 г. Тогда лютичи участвовали в военных действиях против войск Болеслава Храброго в качестве союзников императора Генриха И. Военные действия против Польши развивались неудачно. Боевой дух союзников, осаждавших город Нимцы, падал. Начались стычки между язычниками и христианами. Лютичи были разгневаны тем, что саксонский воин «случайно» повредил камнем из пращи штандарт с изображением их божества. Генриху II в качестве возмещения морального ущерба пришлось выплатить лютичам 12 талантов серебра.
При переправе через реку Мульду лютичи потеряли другой штандарт вместе с отборным отрядом из полусотни воинов. Эти божественные знамения показались им неблагоприятными. По словам Титмара, воины хотели вернуться домой и «… уйти с императорской службы». Настроены они так были под влиянием «злой ворожбы» и по наущению «злых людей». Совершенно ясно, что под «злыми людьми» епископ подразумевает языческих жрецов. Но отряды лютичей с войны не ушли, и дело приняло совсем иной оборот. Титмар сообщает, что лютичи собрали вече, на котором их вожди отговорили воинов от возвращения домой [93, VII, 64]. Данные факты свидетельствуют о том, что в начале XI в. каста жрецов еще не имела всей полноты власти. Видимо, прав М. Хеллманн, полагая, что влияние жрецов на вече с течением времени все более усиливалось [77, s. 109].