В целом, рассматривая историю Северной марки с середины XI века до половины XII в., можно прийти к следующим выводам. При маркграфах из рода Штаде основную роль в славянской политике играли саксонские герцоги, войска которых лишь периодически усиливались королевскими отрядами. Маркграфам Северной марки отводилась подчиненная роль. Попытку освободиться от герцогской опеки предпринял в конце XI века энергичный маркграф Удон III Штаде. В его политике четко прослеживаются следующие направления: возросшая самостоятельность в славянской политике, стремление освободиться от герцогской опеки, отход от саксонских дел, в связи с чем проявлялась лояльность по отношению к королевской власти в отличие от бунтующих знатных саксов, новые тенденции по отношению к местной церкви. Во всем этом усматривается стремление к созданию предпосылок для становления территориального княжества.
Однако попытки становления территориального господства со стороны Удона III были обречены на неудачу, чему, не в последнюю очередь, способствовала слабость его домена. Маркграф не смог обеспечить себе военное господство в регионе, чему способствовало и усиление его войска за счет славянских воинов. Удон III не смог справиться со своими соседями и был разбит в междоусобице. К тому же самыми значительными владениями в марке обладали не Штаде, а их соперники в претензиях на маркграфство — Балленштедты, представитель которых Альбрехт Медведь стал маркграфом Северной марки.
2.3. Подчинение Гаволянского княжества макграфом Альбрехтом Медведем
Среди проблем, связанных с историей Гаволянского княжества, наибольшее значение придается в современной исторической науке его подчинению немцам и выяснению условий, способствующих потере этим княжеством независимости. Обычно вопрос рассматривается в плане взаимоотношений между Германией и Польшей. В немецкой историографии связям между Польшей и княжеством гаволян отводится вспомогательная роль, а основное внимание уделяется взаимоотношениям последних Прибыслидов либо с Асканиями, либо с императором. Доказывается если не «законность» прав Альбрехта Медведя на Бранденбург, то «законность» претензий на него со стороны императора. При этом подчеркивается, что корону Прибыслав получил из рук императора Лотаря, а само Гаволянское княжество считается имперским леном. В свете данных концепций взятие Бранибора шпревянским князем Яксой объявляется актом узурпации власти, а сам он как дальний родственник Прибыслава считается якобы не имеющим никаких прав на гаволянский трон.
В современной польской историографии распространено мнение, что притязания Асканиев и императора являлись беспочвенными; единственным законным наследником Прибыслава-Генриха был шпревянский князь Якса из Кепеника, связанный с Польшей ленной зависимостью. Самостоятельное существование Гаволянского княжества объясняется защитой Польшей собственных интересов в Заэльбье, а возможность его поглощения империей — объективными трудностями экономического и политического развития польских земель в середине XII века.
Обе точки зрения имеют ряд уязвимых пунктов: они недостаточно документально обоснованы, и могут быть приняты пока в качестве гипотез. Основным источником является трактат Генриха Антверпенского, написанный во время правления маркграфа Оттона I (1170–1184), то есть, лет двадцать спустя после интересующих нас событий. Оригинала трактата не сохранилось, и мы пользуемся компиляцией, сделанной в XIII веке в монастыре Ляйцкау и изданной А. Ф. Риделем в 1862 г. [57]. Ценные сведения содержатся в хронике Пулкава, написанной в конце XIV века, которая явилась продолжением хроники бранденбургских маркграфов, созданной на столетие ранее. Создатель хроники Пулкава не только пользовался трактатом Генриха Атверпенского, но и сообщил ряд отсутствующих в нем сведений. Большое значение имеет привлечение данных археологии и нумизматики, позволяющих составить более точное представление об уровне экономического и политического развития княжества гаволян в первой половине XII века.
Политическая обстановка в славянском Полабье существенным образом изменилась в начале XII века. Главной причиной перемен явился окончательный распад союза лютичей. Основной опасностью для полабских славян являлись уже не периодические походы императора, а целенаправленные действия восточных германских феодалов, стремящихся расширить свои территории за счет славянских земель. Германская экспансия на востоке имела тенденцию к неуклонному нарастанию. Агрессии за Эльбу способствовало то обстоятельство, что раздробленные полабо-славянские племена не были объединены в единое государство, способное возглавить борьбу против захватнических устремлений германских феодалов.