К середине XIII в. на землях, отобранных маркграфами у поморских и польских князей, была основана «Marchia Transoderana», с XV в. называемая Новой маркой. И. Первольф отмечает, что германизация и колонизация земель Новой марки началась еще во время польского и поморского владычества, причем славянская знать быстро слилась с немецкой, а жители городов были исключительно немцы. Он же отводит большую роль в проведении колонизации духовенству, в частности, орденам тамплиеров и иоаннитов, и полагает, что переселение немецких колонистов за Травну началось после 1140 г. [См.: 32, с. 120]. Земли Новой марки охватывали сразу 6 диоцезов, которым принадлежали многие владения. Е. Валахович подчеркивает бесспорно значительную роль в колонизации Новой марки немецких феодалов, основных владельцев и германизаторов тех территорий [См.: 152, s. 68]. Таким образом, процесс колонизации Новой марки во многом сходен с колонизацией Уккермарка.
Подобным же образом происходила колонизация Лебуса. Сначала маркграфы делили эту территорию с магдебургским архиепископом, а затем последний уступил свои земли Асканиям. Колонизация происходила до занятия территории немцами, как и в Силезии, частью которой являлся Лебус. Поэтому здесь Аскании продолжили начатую польско-силезскими князьями колонизацию. Как и во всех других районах, большую роль в колонизации края играли монастыри.
Становление территориального господства Асканиев в Бранденбурге совпало со временем важных изменений как в экономической, так и в политической жизни Германии. В предшествующий становлению территориальных княжеств период, власть над крестьянами осуществляли вотчинники, имевшие достаточно средств для внеэкономического принуждения и подавления сопротивления зависимого от них населения. При этом они опирались на своих вассалов и министериалов, и обладали достаточными иммунитетом и юрисдикцией. Однако перемены в хозяйственной жизни повлекли за собой и изменения в системе организации вотчинной власти. В условиях возросшей подвижности населения, роста городов и развития торговли нарушался натуральнохозяйственный характер вотчины. Массы людей оказывались вне влияния вотчинной организации. В новых условиях осуществлять политическое господство над населением могла только территориальная власть, имеющая более совершенный аппарат принуждения. В ее ведении находились все лица, проживающие на данной территории, вне зависимости от принадлежности. Происходила смена форм организации государственной власти. На смену личным связям приходило подданство. Изменения в экономических отношениях привели к переменам в политических отношениях и в государственном устройстве Германии [См.: 13, с. 228–231].
Эти условия способствовали развитию колонизации, создав необходимые для нее предпосылки. Ушедшие в Заэльбье крестьяне поначалу попадали в лучшие условия, чем у себя на родине, получая личную свободу и наследственные наделы за чинш. Помимо повинностей своему вотчиннику поселенцы платили налог территориальному князю и участвовали в постройке дорог, мостов и ремонте бургов. Стремясь привлечь колонистов в Зальбье, землевладельцы значительно уменьшали подати и давали льготы на определенный срок. В церковных землях эти льготы были больше, чем во владениях светских феодалов.
Маркграф не только считался верховным собственником всех земель, как уже входящих в состав маркграфства, так и присоединяемых к марке, но лишь от него зависела возможность получения прав на ее колонизацию и на локаторскую долю. Даже возможности церкви в колонизации земель во многом зависели от Асканиев. Каждый шаг колонизационной деятельности духовных феодалов подкреплялся соответствующим письменным соглашением с маркграфами.
Аскании, прекрасно понимая важность колонизации для укрепления своих владельческих прав, стремились не допустить на свою территорию конкурентов. Интересно отметить, что Альбрехт Медведь старался проводить колонизацию земель за Эльбой в основном переселенцами из своих же владений. Д. Н. Егоров, занимаясь изучением колонизации Мекленбурга, пришел к выводу, что «… граница мекленбургских передвижений на юг тоже совпадает с тогдашней политической границей Бранденбурга… Мекленбургский рыцарь-переселенец на протяжении всего XIII в. не вхож в Бранденбург» [9, с. 537]. Д. Н. Егоров считает, что разгадка того, откуда и как расселялись колонисты, скрывается «… в области этнических и политических отношений, а не каких-либо особенностях географических условий» [9, с. 533]. Возможно, колонисты из Мекленбурга действительно не могли проникать в Бранденбург из-за неприязненных отношений Асканиев с Вельфами.