Важным условием для становления княжеского суверенитета было обладание монетной регалией. Известно, что Балленштедты чеканили собственную монету еще до основания маркграфства Бранденбург, владельцы которого очень рано начали проявлять притязания на монетную регалию. Монета чеканилась не только в Бранденбурге, но и в других местах [75, s. 196]. Имеются монеты Оттона I, на которых маркграф изображен на фоне башен, символизирующих Бранденбург. Данные монеты свидетельствуют как о превращении Бранденбурга в столицу маркграфства, так и об успешном для маркграфов окончании спора с королевской властью за верховенство в этом городе. Маркграфы обладали пошлинной регалией, рыночным правом, мельничным банном, кабацкими привилегиями и «… не гнушались никакими средствами для установления своего территориального верховенства» [76, s. 2–3].
Маркграфы стремились собрать в своих руках всю юрисдикцию в пределах марки. Они без ведома короля присоединяли графства, инфеодировали их своим родственникам и министериалам. Однако полностью собрать всю юрисдикцию маркграфам не удалось. Например, территория графства Линдов-Руппин вошла во владения маркграфов только в начале XVI века.
Маркграфы приобретали графскую юрисдикцию разными способами. Нередко в результате военных действий графства присоединялись к владениям маркграфов, а затем давались в качестве лена в уменьшенном виде их прежним владельцам. Именно таким образом маркграфы поступили с могущественным графом Остербургом и с бароном Иоганном Гансом, которые после разгрома их отрядов войсками маркграфа получили в качестве лена ничтожные по размерам владения. При этом графские права естественно сохранялись за маркграфом. По «Саксонскому зерцалу» делить судебный лен на более мелкие части было нельзя [136, III, 53, § 3; III, 64, § 5]. Маркграфы скупали и присоединяли выморочные графства к своим владениям. Так, в их руках оказались графства Данненберг и Люхов. По мнению X. Хельбига, важное значение имела регалия на юрисдикцию над евреями, которая сперва была исключительно прерогативой короля, а в 1231/32 гг. ее предоставил имперским князьям Фридрих II своими известными привилегиями. Маркграфы смогли получить эту регалию в середине XIII в. [См.: 76, s. 35].
Таким образом, обнаруживается расхождение между положениями «Саксонского зерцала» и реальным состоянием дел в маркграфстве. Следует сказать, что на ранней стадии формирования территориального верховенства маркграфы еще далеко не полностью обладали юрисдикцией в марке. Это произошло позже, когда за сословием имперских князей были закреплены регалии, потерянные во многих местах королевской властью, и княжеская юрисдикция была признана неоспоримой и безапелляционной (non evocando et non apellando).
На судебно-административные должности в центре и округах (фогтствах) обычно назначались министериалы или свободные рыцари. В маркграфстве министериалы обладали всеми правами свободных ленников [См.: 156, s. 20]. В XIII веке произошло уравнивание в правах министериалов с рыцарями в результате аноблирования министериалитета. Министериалы несли рыцарскую службу и наследовали лены наравне с благородными рыцарями. Маркграфы не могли помешать этому процессу. Внутри земель складывались сословия, и, по мнению И. Шультце, происходил переход от ленного государства к сословному [См.: 139, s. 207].
Несмотря на то, что маркграфам удалось создать более или менее компактный массив территорий, их владения не были монолитными и располагались на большом пространстве. Маркграфство Бранденбург делилось на отдельные, исторически сложившиеся области, присоединение которых происходило в разное время и различными путями. В целом еще в XIII веке Бранденбургское маркграфство оставалось рыхлым объединением, связанным лишь личностью верховных владетелей-маркграфов.