Касаясь антропологических данных, Т. Лер-Сплавинский высказал предположение, что ранние славяне принадлежали к нордическому «длинноголовому» светловолосому антропологическому типу. Регионом формирования его была Северная Германия со смежными землями. Таким образом, колыбелью славян могли быть области в восточных окраинах древнего ареала нордического типа, то есть как раз в северо-западной Польше.
В конце 50-х гг. Т. Лер-Сплавинский написал небольшой очерк, в котором были как бы подведены итоги его новых изысканий в области славянского этногенеза 10. Начало независимого развития славянского и балтского этносов теперь определялось временем около 1300 г. до н.э. Это было следствием расселения иных индоевропейских племен, идентифицируемых исследователем с носителями лужицкой культуры, на части древнего балто-славянского ареала, простиравшегося от бассейнов Одера и Вислы на западе до Днепра и Волги на востоке. В зоне смешения с лужицким населением начали формироваться славяне, а на остальной территории, не подверженной лужицкому расселению, постепенно развивался балтский этнос, весьма архаичный и консервативный в языковом отношении.
Существенным аргументом в пользу славянской атрибуции населения лужицкой культуры, по представлению польского исследователя К. Тыменецкого, являются материалы топонимики. Он полагал, что гидронимы Прут, Тирас (Днестр), Борисфен (Днепр), Гиланис (Буг) и другие являются иранскими по происхождению, названия Стырь, Днестр, Днепр, Дон, Сан и Остер (нижний Дунай) имеют фракийское начало, а Буг, Миния, Виляя, Вилейка и другие — балтское Следовательно, территории, где протекают этн реки, нужно исключить из раннеславянского ареала. Древнеславянскими, по мнению К. Тыменецкого, являются Висла, Вислок, Вислица, Варта, Скава, Вапрь, Вилк, Срава, Вда, Свидер, Бобр, Ясолка и др. — все в междуречье Одера и Вислы, что и говорит о проживании здесь славян с глубокой древности. Исследователь полагал, что на поздней стадии развития лужицкой культуры славянское население называлось лугиями (отсюда средневековые лужичане и лезане). О том же, что лужицкий ареал в Польше не мог принадлежать иллирийцам, говорит и античная традиция, которая относит эти земли к Сарматии, жителями которой были и славяне-венеды 11.
Археологами делались попытки видеть славян и среди европейских племен, предшествующих населению лужицкой культуры. Так, польские археологи С. Носек и А. Гардавский утверждали, что к славянам следует относить племена тшинецкой культуры 12. Протославянской считал эту культуру и В. Антоневич. Становление славян, по его представлениям, произошло в условиях взаимодействия носителей тшинецкой культуры с восточнолужицкими племенами и ассимиляции последними тшинецкого населения. Западной границей праславянской территории исследователь считал Вислу, и лужицкие племена более западных областей связывал с этногенезом иллирийцев и кельтов 13.
В польской иауке несколько особняком стоят изыскания историка и этнолога К. Мошинского (1887—1959 гг.). Ранние его работы покоились иа допущении очень древних языковых контактов славян с тюрками. Исследователь полагал, что соприкасаясь на востоке с тюркоязычным массивом, ранние славяне позаимствовали целый ряд тюркизмов. Западными соседями славян были угры, южными — скифы-иранцы. В результате место жительства славян до VII—VI вв. до н.э. определялось в Средней Азии (предположительно в Туркмении). Здесь они выработали свой язык, основные элементы культуры и быта, восприняв и некоторые азиатские особенности 14.
Эта гипотеза подверглась резкой критике со стороны лингвистов (А. Брюкнер, В. Котвич и др.), показавших, что славяно-тюркские языковые контакты в столь раннее время просто невероятны. В последней монографии К. Мошинский уже считал местом проживания ранних славян Среднее Поднепровье, куда они, правда, все же пришли за несколько веков до н.э. откуда-то из пограничья Европы и Азии 15. Исследователь попытался обосновать тезис о более раннем проживании славян в Поднепровье по сравнению с Повнсленьем. Так, он утверждал, что деревья, произрастающие восточнее Вислы и Карпат, имеют славянские названия (в том числе береза, лила и др.), а в бассейнах Вислы и Одера преобладают заимствованные названия деревьев (бук, явор, тис и др.). Прямая связь между этническими образованиями и археологическими культурами К. Мошинским отвергалась, поэтому данные археологии им во внимание не принимались.
В конце 50-х гт. критический разбор положений Ю. Костшевского и его последователей — сторонников висло-одерской прародины славян — сделал польский языковед Г. Улашин, усматривавший в этногенетических построениях этих ученых не только чнсто научные, но и нациоиалистические тенденции. Концепция Г. Улашина покоилась на предположении о локализации индоевропейской прародины в южно-русских степях. Отсюда балто-славяне, выделившись из индоевропейской среды, продвинулись на север, заселив верхнеднепровский регион. Их соседями на юге были фракийцы и иллирийцы. На следующем этапе часть балто-славян переместилась далее к побережью Балтийского моря, и на их основе сформировались балты, а оставшееся на Днепре население стало славянами. С этого времени они длительное время контактировали со скифо-сарматами: самые древние заимствования в праславянском, по мнению этого исследователя, имеют иранское происхождение. Славяне жили в лесистой местности Восточной Европы, удаленной от античных культурных центров, и не имели контактов с основными этносами Западной Европы — италиками-латинянами и германцами, поэтому они долгое время не были известны греко-римским авторам 16.