Во главе племени стоял вождь. Термин «вождь» древний исконно-славянский, но в рассматриваемый период уже не употреблялся непосредственно как титул. На смену ему пришли другие. Это титулы, обозначающие жреческую сакральную («владыка») и военную («воевода») власть и, наконец, заимствованный у западных германцев (в пшеворскую эпоху?) термин «князь».[28] Его германский прототип обозначал сперва выборного военного предводителя, славяне же восприняли его как титул правителя, наделенного сакральной властью, отчасти синоним для «владыки». Не исключены давние традиции соправительства сакрального «царя мира» и «царя войны» в славянском обществе.
Наконечник копья. Черняховская культура
На основе фольклорных данных можно заключить, что у славян значительную роль в ранней политической организации играли воинские братства. У индоевропейцев они были связаны с тотемным «волчьим» культом. С представлениями о сакральном могуществе членов подобных союзов связаны общеиндоевропейские поверья о волках-оборотнях. В славянском фольклоре колдовские и оборотнические способности вкупе с отправлением тайных, опасных для непосвященных жестоких обрядов приписываются лесным воинским братствам бойников (позднейших збойников, разбойников). Насколько можно судить, в племенную эпоху такие воинские союзы сохраняли известную автономию от племенных структур, иногда даже противостоя им.[29] Известный южным и восточным славянам миф о князе-волкодлаке (оборотне) отражает приспособление воинских братств к власти вождей, к «официальным» племенным институтам. Подобные ситуации зафиксированы в этнографии применительно к другим народам на сходной стадии развития.[30]
Власть вождя над племенем или племенным объединением осуществлялась посредством гощенья — объезда вождем и его дружиной подвластных общин. С гощением связаны некоторые термины, касающиеся общинного устройства. Господин ‘гостеприимец’ — обозначение представителя местной знати, принимавшего у себя гощение. Погост — место приема гощенья, сакральный и административный центр общины или племени.
Отдельные племена постепенно объединялись в племенные союзы. Славянское название для таких объединений, промежуточных между «словенским языком» в целом и отдельными «родами», неизвестно. И это при том, что именно они, в первую очередь, и фигурируют в письменных источниках. Древнерусская летопись по политическому устройству именует их «княжениями»; возможно, что иного названия никогда и не было.
Такого рода союзом к концу праславянского периода являлось разноплеменное антское «королевство» Боза, занимавшее обширную территорию в готско-аланском пограничье. Как было отмечено выше, оно могло, в свою очередь, входить в объединение аланов-танаитов. Венеды (скорее всего, в пшеворском Повисленье), с которыми воевал Германарих, не были объединены в «королевство», хотя и осознаются как некое целое.
Культура и верования
О культуре праславян IV в. известно мало, хотя данных по материальной и духовной культуре пшеворского и черняховского населения достаточно много. Невозможно сказать с уверенностью, какие элементы соответствующих археологических культур нужно связывать именно с праславянами.
Славянская культура V–VII вв. сложилась в обстановке различных внешних воздействий. На нее оказали несомненное влияние культуры соседних племен — балтских, скифо-сарматских, дакийских, германских, отчасти гунно-болгарских. Имело место и некоторое воздействие античной цивилизации. Следы всех этих влияний в той или иной степени ощущаются и в археологическом материале «пражской» эпохи, и в общеславянском языке.
Амулет-топорик. Черняховская культура
Некоторые элементы общеславянской культуры позднейшего периода, несомненно, восходят к праславянской эпохе. Это касается, в частности, изобразительного искусства (например, формы орнамента). Отдельные такие элементы не могут быть прослежены археологически (деревянные изображения божеств «столбового» типа, устойчивые общеславянские сюжеты художественной вышивки). Ясно, что, как у большинства «варварских» племен, искусство несло сакральную, отчасти игровую функцию.
29
См.: Пропп В. Я. Исторические корни волшебной сказки. СПб., 1996. С. 112–145; Криничная Н.А. Русская народная историческая проза. Л., 1987. С. 171–185.