8. О смерти Мануила, греческого царя. В это же время умер благородный Мануил, греческий царь[296], и оставил править вместо себя своего малолетнего сына[297], ещё при жизни обручив его с дочерью короля Франции[298]. И вот, в городе Константинополе и во всём этом царстве произошло удивительное смятение, ибо, после того как был поражён пастырь, овцы рассеялись[299], и хищные волки, которые злоумышляли в тиши против их спокойствия, вышли наружу, чиня воровство, убийства и грабежи. Ибо был там некий закоренелый преступник по имени Андроник[300], сын брата умершего царя. Соблазнённый жаждой власти, он объявил себя защитником малолетнего царя и начал править[301], собираясь якобы честно блюсти его интересы и сохранить трон за племянником. Укрепившись таким образом, он начал сеять смуты, преследовать и убивать тех, которые, казалось, были на стороне царя. Когда он устранил всех, кто стоял на его стороне, одних усмирив, а других предав смерти, то велел тайно увести и сбросить в море царицу, мать царя. Так, всех, которые, как он боялся, будут противиться его восшествию на престол, он или лишил жизни, или изувечил, или осудил на изгнание. У него был некий наперсник, по виду монах, а по сути настоящий дьявол, который на погибель людям принимал под маской благочестия вид ангела света. Следуя его советам, Андроник всех, к кому тот питал подозрение, тут же предавал смерти. И вот, когда мальчик однажды спросил его об отсутствии матери, он ответил: «Не беспокойся об отсутствии своей матери. Она здорова и находится в безопасном месте». Когда же мальчик стал каждый день докучать ему вопросами о матери, он сказал: «Твоя мать здорова, но чтобы ты не горевал более об её отсутствии, ты очень скоро лично отправишься к ней». И приказал тайно увести этого ребёнка и умертвить также, как и его мать. Сделав это, Андроник взял в жёны его невесту, хотя уже дважды был разведён. После этого он сказал своему наперснику: «Как ты считаешь, не остался ли кто-нибудь, кто мог бы злоумышлять против моего достоинства?». А тот отвечал: «Всё ещё жив один из твоих родственников, который вызывает у меня подозрения. Но, поскольку ты не можешь лишить его жизни из-за близкого родства, то заключи его в монастырь, чтобы он таким образом перестал вредить тебе и твоему царству». Когда это было сделано, Андроник вновь спросил: «Всё ли теперь хорошо?». А тот отвечал: «Да, теперь всё хорошо, но вот о твоей невесте я не могу сказать ничего хорошего, ибо она по всей видимости затаила против тебя зло, помня о своём прежнем женихе. Впрочем, следует выслушать её исповедь и таким образом вызнать все тайны её сердца. А потому переоденься в священника и исполни его обязанности». Услышав это, Андроник сказал: «До каких же пор будут пребывать в тебе злобные мысли? Я вижу в тебе злобу, но уходи и исповедуйся в своих грехах, чтобы, очистившись тем самым от неправды своего сердца, ты мог спокойно видеть моё лицо». Когда же тот ушёл, старик, переодевшись в священника, пришёл к ней и сказал: «Дочь моя, исповедуйся мне в своих грехах и не скрывай от меня своих мыслей. Ибо я представляю здесь самого Христа и, поскольку он знает всё, ничего не скрывай в своей исповеди». Когда та в простоте духе призналась ему в некоторых пустяках, ибо была ещё слишком юной и не знала за собой никаких преступлений, он продолжал: «Искренне ли ты любишь царя, своего супруга?». А она отвечала: «Да, я люблю царя, как моего супруга и господина, но если бы я вышла замуж за того царского сына, который умер, то любила бы его гораздо сильнее, ибо была обручена с ним. Теперь же, поскольку так вышло, я искренне люблю царя и честно блюду супружескую верность». Услышав это, Андроник недовольно поднялся и ушёл. Что же дальше? Он развёлся с ней и обрёк её на смерть вместе с другими. После этого, когда, наконец, исполнилась мера его нечестия, и Бог по справедливому приговору решил положить предел его злобе, старик вновь обратился к своему наперснику со словами: «Неужели теперь, когда устранены соперники, можно надеяться на то, что я смогу спокойно сидеть на своём троне, ничего не опасаясь?». А тот отвечал: «Да, ты можешь жить совершенно спокойно, но я всё таки питаю пусть небольшое, но беспокойство относительно того монаха, твоего родственника. Вот если бы он был убит, ты впредь наслаждался бы полным спокойствием». И Андроник, послав гонца, велел призвать к себе этого монаха. А тот, услышав об этом, ужаснулся и отказался явиться. Тут же разослав гонцов, он призвал друзей и знакомых, рассказал им о царском послании и, уверенный в том, что его вызвали для того, чтобы убить, просил их тайно взять с собой оружие и пойти во дворец вместе с ним. И вот, они все разом вооружились и отправились вместе с ним. Дойдя до первой стражи, он тут же убил привратника, и точно так же поступил со вторым и третьим. Таким образом, с шумом ворвавшись в залу, он сказал царю: «Я здесь, ибо ты звал меня». А царь вместе с немногими людьми находился в спальне, ибо сознавал за собой множество преступлений и нигде не чувствовал себя в безопасности. «Да, я звал тебя, — отвечал он, — но уходи и возвращайся восвояси, ибо ты ворвался сюда без всякого порядка». «Я не вернусь, — заявил тот, — ибо знаю, что ты, убив очень многих, ищешь теперь и моей смерти. Так что или я лишу тебя жизни, или ты меня». И бросился на него. А тот, обратившись в бегство, миновал несколько тайных переходов и спасся, прибыв к замку некоего вельможи, которого он по несправедливой причине ослепил, лишив зрения. И сказал ему: «Мои враги ищут моей смерти. Поэтому я прошу тебя проявить милосердие и взять меня под защиту». А тот отвечал: «Хотя ты обошёлся со мной крайне несправедливо, я всё таки, если смогу, постараюсь спасти твою жизнь». И принял его в крепости. А царский родственник, узнав, где он находится, погнался за ним с сильным отрядом. Далее, когда стало известно, что царь бежал, его преследовал весь народ, старики и молодёжь, — ибо он был ненавистен всем людям; они силой вывели его из крепости, отвели в город и, протащив по улицам, подвергли разного рода надругательствам, после чего без всякого милосердия лишили жизни, поступив с ним так же дурно, как и он сам поступал со своими близкими. Кровь невинных была отомщена в этот день. Затем царство было передано его сопернику Эммануилу[302]. Всё спорилось в руках последнего, ибо при благоденствии праведников веселится город, и при погибели нечестивых бывает торжество[303].