Существовали временные запреты на Б. (например, в сакральные дни — в Сочельник, на Пасху, в первый день сева, во время грозы). Запрет браниться в определенных местах объясняется тем, что Б. оскорбляет локальных духов-покровителей: нельзя браниться в доме и в лесу (этого не любят домовой и леший), там, где висят иконы, стоит печь. В Полесье недопустимым считалось бранить женщину (от этого под ней горит земля); у русских считалось опасным бранить детей (на «том свете» дети отвернутся от родителей; ребенка, которого выругали «черным словом», могут унести злые духи).
Как греховное, нечистое поведение Б. соотносится с демонологическими персонажами: бранятся домовой, богинка, вампир. Б. людей привлекает нечистую силу: в дом, где люди ругаются, проникают бесы, ангелы же покидают такое жилище.
Б. широко используется в роли оберега: ею прогоняют лешего, домового, русалку, ходячего покойника, вампира и т. п.; отгоняя градовую тучу, сербы бросали в нее молот и матерно ругались. Бранить могли человека (животное, предмет), которого хотели уберечь от злых сил. Сербские женщины при посещении роженицы бранили младенца, чтобы не сглазить его. Непристойные слова входили в македонские «пчелиные» песни, исполняемые в момент вылета нового роя, чтобы его не сглазили.
Б. в святочном обряде могла произноситься колядниками в адрес негостеприимных хозяев. Б. была важным компонентом пародийных святочных игр: во время игры «в покойника» у русских «отпевание» состояло из отборных ругательств. На Смоленщине, сжигая чучело Масленицы, принято было бранить ее; проводы масленицы сопровождались непристойными шутками и жестами. Непристойная Б., срамные песни, сопровождаемые заголением, исполнялись накануне Троицы, в Духов день (Смоленская обл.), Семик (Поволжье).
Б. в земледельческих обрядах имеет целью обеспечить плодородие земли и охрану посевов. Перед началом сева в Полесье рекомендовалось троекратно выругаться матом; в Пермской губ. сеятель раздевался донага и ударял мешком из-под льна по своим ногам, произнося непристойный приговор.
Употребление обсценных слов и выражений в свадебных шутках, песнях и приговорах связано с общей эротической окрашенностью обряда и ритуальными действиями, направленными на обеспечение плодородия и охрану от злых сил.
Некоторые свойства Б. (отраженные в ее эпитетах: крепкая, злая, едкая) могли использоваться в магических целях. В Полесье матерятся при изготовлении водки, чтобы она была крепкой. Украинцы Галиции, выкапывая растение «сонная одурь» (беладонна), проклинают и бранят его, чтобы увеличить его ядовитую силу.
Лит.: Успенский Б.А. Мифологический аспект русской экспрессивной фразеологии // Успенский Б А. Избранные труды. Т. 2. Язык и культура. М., 1994. С. 53–128; Русский эротический фольклор. М., 1995.
БРАТЧИНА — сельская общинная, религиозно-общинная или городская ремесленная (цеховая) корпорация, имевшая своего патрона и годовой праздник. Словом братчина назывался также праздник или пиршество членов Б.
Русская Б. нередко сочеталась с храмовым, обетным или крупным годовым праздником («Никольщина», «Михайловщина», «Кузьминки» и т. п.), иногда бывала приурочена к окончанию сбора урожая, часто также к Ильину дню (20.VII/2.VIII). На Русском Севере для Б. особо выкармливали и закалывали жертвенного быка, вола или барана и варили его в большом котле. На Вологодчине в Ильин день пекли огромный каравай «для всего мира» (ради этого ломали устье печи) и 12 караваев поменьше. У русских братчинами назывались также общие празднования в складчину (ссыпщина, ссыпка, мирщина); существовали еще пивные Б., к которым относились и популярные в народе «никольщины» в честь «пивного бога» Николы (ср. рус. наниколиться — «напиться в Николин день»).
В Белоруссии и на юге России устраивались «свечные» Б. - общества, собиравшие в праздник меду и воску по десять пудов. Братчики делали большую свечу, зажигали ее «на куте» накануне праздника; она стояла в доме, пока происходил пир, затем на следующий день ее несли в церковь, освящали и возвращали в дом, где снова пировали (это называлось «гуляние свечи»), после чего свечу отправляли в дом того братчика, кому по очереди выпало держать свечу до следующей Б. В Боснии и западной Сербии также делали общую огромную «свечу пахарей», которую несли в церковь, освящали и зажигали по большим праздникам.
Католические Б. в Далмации и Хорватии брали на себя функцию призрения бедных и больных, они устраивали свои праздники в день святого — патрона Б., имели свой фольклор (песни, приговоры, танцы, театр). Первое русское свидетельство о Б. как о праздничной трапезе в Петров день и складчине дано под 1159 г. в Ипатьевской летописи. Б. восходит к дохристианским союзам: мужским (охотничьим, воинским), женским и девичьим. См. также Жертва.
Лит.: Зеленин Д.К. Восточнославянская этнография. М., 1991. С. 382–387.
Н.И. Толстой
БУЗИНА — в народных представлениях воплощение и вместилище черта и т. п. (преимущественно, в западнославянском, отчасти, западноукраинском ареале); проклятое, нечистое и опасное растение; отсюда ограниченное использование Б. в семейных и календарных обрядах и широкое ее применение в магии, оберегах, гаданиях, народной медицине. У русских и белорусов подобные представления и обрядовые функции связаны с осиной, вербой и некоторыми другими деревьями.
Б., по польским поверьям, существует от начала мира и потому была свидетельницей мифических протособытий (грехопадения Адама и Евы, убийства Авеля) и событий христианской истории (предательства Иуды).
Считалось, что под Б. и в ее корнях живет дух, демоническое существо (черт, бес и др.). В польском предании говорится о том, что первый бес поселился в огромной яме и посадил сверху Б., чтобы она охраняла его. На Украине верили, что Б. «насадил черт» и теперь постоянно живет под ней. Поэтому ее нельзя выкапывать с корнем, чтобы не раздражать черта. На Западной Украине известны мифологические рассказы о лесных духах, обитающих в зарослях Б., о превращении вампира в куст Б. Сербы считали куст Б. местом обитания вил. Вместе с тем Б. - обиталище домашних духов, приносящих хозяевам добро, опекунов хозяйства (ср. Дух-обогатитель).
Отношение к Б. как к опасному растению отразилось в запрете выкапывать (выкорчевывать) Б., нарушение которого могло привести к смерти человека, несчастьям и различным болезням, а также к падежу скота. В случае необходимости для выкорчевывания Б. специально нанимали (в Польше, например) калек или душевнобольных.
На Украине и в Польше известна легенда о том, что на Б. якобы повесился Иуда (или дьявол), отчего ее листья и ягоды издают трупный запах, ее нельзя использовать в бытовых целях и т. п. Б. упоминается в проклятиях (ср. сербское: «Пусть у тебя на очаге вырастет Б.»). Известны мифологические рассказы о том, как человек не мог найти дорогу, блуждая вокруг куста Б.
В народной медицине чахотку, лихорадку, зубную боль и другие болезни символически «переносили» на Б. Под Б. закапывали колтун, выливали под нее воду, в которой купали больного ребенка, в надежде на то, что болезнь заберет дух, живущий под Б.; обвязывали Б. нитками из одежды больного и т. д. К Б. были обращены заговоры, которые читали под Б. при лечении зубной боли (у украинцев и поляков) и лихорадки (у чехов и мораван). Эти заговоры содержат мотивы «отсылки» болезни на Б. или договора человека с Б., ср. польский заговор: «Святая бузина, я тебя храню от сожжения огнем, а ты меня храни от зубной боли».
У чехов и словенцев девушки обращались к Б. во время гаданий о замужестве. На святки девушка шла к кусту Б., трясла его, говоря: «Трясу, трясу бузину, отзовись, пес, с той стороны, где живет мой милый», — и слушала, где залают собаки. Считалось, что во время гадания можно увидеть суженого в кусте Б.