Они начнут сталкиваться и, в конце концов, уничтожат друг друга. Это и есть Кривда, ведущая к небытию. С другой стороны, то, что обладает именем, не может быть лишь голой абстракцией, отвлеченной мыслью. Где имя, там существо. Таким особым существом, действ}тощим лицом мировой драмы является Правда. «Миф есть в словах данная личностная история», — говорит величайший исследователь мифа А.Ф. Лосев (А.Ф. Лосев. Из ранних произведений, Москва, 1990, с.578). Следовательно, Правда есть миф.
Для современного человека такое утверждение равнозначно тому, что правда есть неправда. В его понимании словом «миф» обозначается нечто заведомо вымышленное, пусть даже художественно совершенное, хорошо придуманное, веками принимавшееся на веру, определившее так называемую культуру, но все-таки не существующее. Между тем из определения А.Ф. Лосева явствует, что миф существует, так сказать, не в меньшей, а, может быть, и в большей степени, чем научная истина, которая может устаревать или опровергаться, тогда как миф в определенном смысле не устаревает, хотя роль его или функция в истории меняется. Мифом засвидетельствована личностная сторона бытия, то неповторимое, что есть в бытии. Личность неотделима от лица, это как бы распространение лица на все остальное бытие. С научной точки зрения лицо есть внешность, свойственная всем представителям биологического вида «homo sapiens». Лицо обладает и некоторыми социальными характеристиками, приметами, которые меняются в течение человеческой жизни. Эти приметы поддаются фиксации, изучению, но само по себе лицо из них не возникает. Когда мы узнаем друг друга в лицо, мы узнаем миф отдельной личности. Следовательно, друг для друга мы мифы. Но в лицо можно узнать животное, дерево, камень, облако или звезду. В таком узнавании и кроется миф, для которого существовать значит как бы непрерывно родиться, непрерывно происходить.
Когда мы задумываемся о происхождении чего бы то ни было, мы возвращаемся к мифу, прямо-таки наталкиваемся на него. Миф расположен у истоков бытия. Строго говоря, происхождение любой вещи и есть миф. Как выясняется, пресловутое происхождение человека от обезьяны не более чем наукообразный миф. Любая гипотеза так или иначе граничит с мифом, а в таком случае и миф — вечная гипотеза, остающаяся вечной потому, что она по-своему подтверждается, иначе она была бы отброшена и забыта. В русском языке истина и правда различаются, и это различие во многих отношениях до сих пор определяет духовную жизнь России. Высказывается предположение, будто истина и правда необязательно совпадают и даже иногда противоречат друг другу, что, вообще говоря, сомнительно. Очевидно, правда не может не быть истиной, а истина не может не быть правдой. Истина — то, что есть (ist), но тогда и правда не может быть лишь измышлением или отвлеченной моральной установкой. Значит, правда есть, как истина, а истина, то, что есть, оправдана, как правда. При этом истина и правда не одно и то же. Слова в принципе не могут обозначать одного и того же, иначе слова утратили бы свой смысл, который состоит именно в различии. Правда заверяет не простое наличие, а высшую осмысленность бытия, истина подтверждает бытие правды. Правдой не назовешь простую истину, скажем, «дважды два четыре», но и эта истина не имела бы смысла, не будь она правдива, то есть верна, а не ложна. В мифе единство истины и правды выдвигается на первый план. Правда в известном смысле преобладает в мифе над истиной. О чем бы мы не говорили, мы говорим на языке. Говоря о мифе, мы говорим о языке. Поэтому стоит внимательнее присмотреться к самому слову «язык», не только к тему, что оно значит, но к тому, что оно возвещает.