Но все-таки первоначальная римская закваска сказалась на всей дальнѣйшей судьбѣ этой славянской общины, на ея политическомъ и общественномъ устройствѣ, на ея тяготѣніи въ Риму и Италіи, на ея отчужденности отъ остального славянства. Баста патриціевъ, тѣхъ же венеціанскихъ нобилей, — по славянски властелей, — рано выдѣлилась изъ народа и захватила въ руки безконтрольную власть надъ нимъ, распоряжаясь его судьбами исключительно ради своихъ сословныхъ и коммерческихъ интересовъ. Ректоры, правившіе республикою, не могли ничего сдѣлать во благо народу, потому что ревнивые и подозрительные „властели“ выбирали своихъ главъ государства всего только на одинъ мѣсяцъ и окружали ихъ цѣлою сложною организаціею недовѣрія и ограниченія власти, точно такъ же, какъ это продѣлывали съ своими дожами и вѣчные соперники рагузцевъ — венеціанскіе патриціи, которымъ они рабски подражали.
Тѣмъ не менѣе славянскій духъ долго еще проявлялъ себя, и въ XIV вѣкѣ, напр., Дубровникъ сдѣлался разсадникомъ славянской литературы, славянскаго просвѣщенія.
Сербскій король Стефанъ Душанъ даже посылалъ въ Дубровникъ воспитываться сербскихъ юнаковъ и снаряжалъ сюда особое посольство съ просьбою прислать къ его двору двадцать благородныхъ молодыхъ людей, которые могли бы служить его сербскимъ придворнымъ образцомъ хорошо воспитанныхъ людей.
Мирный Дубровникъ не увлекался ни военными подвигами, ни завоеваніями, а строилъ школы и корабли, выписывалъ изъ Италіи учителей и распространялъ по всему доступному тогда свѣту свою морскую торговлю, ни съ кѣмъ не ссорясь, со всѣми заключая выгодные для себя торговые договоры, иногда даже торгуя въ чужихъ странахъ безъ всякихъ пошлинъ.
Къ началу XVI столѣтія, корабли дубровничанъ плавали по всѣмъ морямъ Европы, Азіи, Африки и Америки. На своихъ огромныхъ корабляхъ, смѣло переплывавшихъ океаны, дубровничаве помогали въ свое время испанцамъ завоевать Америку, за что многіе изъ знатныхъ дубровничанъ получили потомъ званіе испанскихъ грандовъ. Болѣе 3.000 кораблей Дубровника состояли на службѣ у императора Карла V-го. Много дубровничанъ перебралось по зову Петра Великаго и въ Россію, гдѣ одинъ изъ нихъ (Стулли) достигъ даже чина адмирала русскаго флота. „Въ Европѣ нѣтъ такой глухой и такой враждебной въ иностранцамъ страны, въ которой нельзя было бы найти дубровникскихъ купцовъ“, писалъ о нихъ одинъ итальянскій авторъ.
„По какимъ морямъ не плаваютъ дубровниксвіе купцы, по какимъ землямъ они не путешествуютъ, въ какія удаленныя и сокровенныя мѣста они не проникаютъ“? — такъ характеризовалъ ихъ другой современникъ.
Якутъ, арабскій географъ XIII вѣка, сообщаетъ, что въ Палермо былъ даже особый „Славянскій кварталъ“ для дубровникскихъ купцовъ, а въ другомъ мѣстѣ Сициліи до сихъ поръ существуетъ городъ Рагуза, очевидно, обязанный своимъ именемъ тѣмъ же предпріимчивымъ дубровникскимъ торговцамъ.
Правда, дубровничане не отличались особеннымъ рыцарствомъ и, чувствуя свою боевую слабость, всегда старались присосѣдиться въ сильнѣйшей сторонѣ, за что и получили прозванье „народа, который по семи разъ въ день мѣняетъ свой флагъ“. Но зато они и не злоумышляли противъ другихъ народовъ и не затѣвали нигдѣ смутъ, какъ это постоянно дѣлала коварная и гораздо болѣе могучая соперница ихъ — Венеція. Постоянный миръ и дѣятельная торговля наполняли Дубровникъ богатствомъ. Въ XVI вѣкѣ онъ славится уже какъ одинъ изъ самыхъ промышленныхъ и просвѣщенныхъ центровъ европейской жизни. Ювелиры его искусно обдѣлываютъ золото и серебро боснійскихъ рудниковъ; французскій король выписываетъ изъ Дубровника сукна къ своему двору; его шелковыя фабрики получаютъ общую извѣстность; 20 заводовъ льютъ въ немъ свѣчи, другіе — стеклянную посуду, третьи — пушки. Дубровникъ бойко торгуетъ кораллами Адріатики и Архипелага, солью изъ варницъ Неретвы, а еще бойчѣе — своими кораблями, заказы на которые сыплются отовсюду. Академія Дубровника привлекаетъ къ себѣ слушателей изъ чужихъ странъ, создаетъ славянскихъ ученыхъ и литераторовъ. Поэмы Гундулича переводятся на разные европейскіе языки и разносятъ вездѣ его имя.
Но олигархическое управленіе одной привилегированной касты кончается тѣмъ, чѣмъ всегда, — чѣмъ оно окончилось и въ Венеціи — грозной соперницѣ Дубровника, не поглотившей только его одного на всемъ побережьѣ Далмаціи. Безотвѣтственное своеволіе, безумная роскошь и постоянныя междоусобныя ссоры властелей — вмѣстѣ съ пагубнымъ вліяніемъ на нихъ все усиливавшагося іезуитства, — уничтожили мало-по-малу благосостояніе и силу этого трудолюбиваго счастливаго уголка, одареннаго климатомъ южной Италіи, въ садахъ котораго апельсины, лимоны и пальмы ростутъ какъ въ Неаполѣ, и въ развалъ зимы цвѣтутъ миндаль и розы.