V
Нѣгоши и Цетинье
Зеленый лѣсъ, тѣсно столпившійся у подножія Штировника и Язерскаго Верха, одинъ только оживляетъ сколько-нибудь суровый видъ заоблачной равнины Черногорія; камни, камни и камни, и ничего другого кругомъ! одна гигантская каменоломня, въ которой сѣрые известковые утесы и осколы навалены другъ на друга, какъ въ дни первобытнаго хаоса. Скудость и безплодіе вездѣ, куда ни обращается взглядъ вашъ.
Даже Наполеонъ I, по разсказамъ мѣстныхъ жителей, обратилъ вниманіе на этотъ однообразный сѣрый цвѣтъ черногорскихъ горъ и обѣщалъ черногорцамъ «окрасить ихъ сѣрыя скалы въ красный цвѣтъ черногорскою кровью».
«И однако наши горы все такія же сѣрыя, а Наполеона и слѣда тутъ не осталось», — съ патріотическою гордостью прибавляютъ черногорцы.
«Нѣгоши» прячутся среди этой безотрадной каменоломни, въ широкой котловинѣ голыхъ сѣрыхъ скалъ, всего въ получасѣ пути отъ Крстаца.
Когда съѣдешь къ нимъ, они кажутся у самаго подножія Ловчина и Штировника.
Тутъ уже среди моря сухихъ камней попадаются изрѣдка не островки, а скорѣе маленькія лысинки темнокоричневой мягкой, какъ табакъ, земли, окруженныя каменною грядочкою, настоящіе цвѣточные горшки, въ которыхъ однако посѣяна не резеда и не розы, а прозаическая кукуруза и рожь, фасоль и картофель. Эти игрушечные огородики разсѣяны тамъ и сямъ, очевидно, на полянкахъ, въ потѣ лица очищенныхъ отъ камней, которыми почва даже и внутри начинена, какъ пирогъ горохомъ.
Нѣгоши — это цѣлая цѣпь отдѣльно разбросанныхъ хуторковъ, каждый хуторокъ — небольшая кучка домовъ, грубо сложенныхъ изъ дикаго камня и прикрытыхъ крышами изъ почернѣвшей полугнилой соломы, уложенной ступенчатыми слоями, какъ въ Галиціи и у насъ на Подолѣ. Окна рѣдко увидишь въ этихъ домахъ-сараяхъ, развѣ какое-нибудь маленькое оконце безъ рамы, задвинутое изнутри деревянной ставней. Внутри этихъ бѣдныхъ жилищъ темно, безпріютно, безпорядочно. Потолки и стѣны заросли черною копотью, сѣсть не на чемъ, ѣсть не на чемъ. Зато церквочки-часовни тутъ, какъ въ Греціи — на каждомъ шагу. Въ котловинѣ Нѣгошей я насчиталъ ихъ сразу пять. Онѣ и построены совсѣмъ какъ въ Греціи: продолговатые низенькіе домики съ полукруглымъ выступомъ алтарика сзади, съ вытянутою вверхъ, въ видѣ арочки, стѣнкою передняго фасада; на каменной арочкѣ этой виситъ жалкій маленькій колокольчикъ.
Нѣгоши — старая родина нынѣшняго княжескаго дома. Нѣгошей, родила и самого князя Николая,
Божо увѣрялъ насъ, что вишь Никола самъ насъ мальчикомъ по этимъ горамъ козъ и барановъ своего отца Мирно, не помышляя-тогда ни о какомъ княженіи. Онъ прыгалъ по скаламъ, какъ серна, и отличался среди родной молодежи смѣлостью, ловкостью и силой.
Домъ князя, повидимому, недавно обновленъ и замѣтно выдѣляется изъ ряда другихъ хижинъ: это уже обыкновенный сельскій домъ помѣщика средней руки, какіе встрѣчаются въ нѣмецкихъ и австрійскихъ деревняхъ, двухъэтажный, подъ красною черепичною крышею; четыре окна его верхняго этажа и два окна нижняго съ зелеными ставнями; кругомъ дворика каменная бѣлая ограда, маленькая четырехугольная башня, — остатокъ боевой старины, — прислонена въ углу дома; новый садикъ изрѣдка насаженныхъ деревьевъ разбивается около дома. Рядомъ съ усадьбою князя — домъ его двоюродной сестры, тоже, съ красною крышею и садикомъ… Деревца здѣсь точно также сажаются въ цвѣточные горшки своего рода, въ круглыя блюдца расчищенной отъ камней земли, обнесенныя ожерельемъ изъ тѣхъ же камней. Но вообще растительности здѣсь очень мало, и она идетъ очевидно очень туго, такъ что не играетъ никакой роли въ уныломъ общемъ пейзажѣ сплошныхъ сѣрыхъ глыбъ, насыпанныхъ другъ на друга и вылѣзающихъ другъ изъ-подъ друга.