Къ счастью, всѣ эти жестокіе порядки отошли теперь въ область преданій, и мы совершенно свободно вышли изъ тихой Зарской бухты опять въ безпокойное Адріатическое море.
Опять двигаемся среди настоящаго архипелага острововъ, набросанныхъ въ волны моря гораздо гуще и тѣснѣе, чѣмъ въ греческомъ архипелагѣ. Всѣ эти островки и сосѣдніе съ ними мысики, бухточки, полуострова населены природными моряками, безстрашными и ловкими, которые смѣло бороздятъ во всѣхъ направленіяхъ своими «трабакулами» бурныя воды Адріатики, и изъ которыхъ вербуютъ своихъ матросовъ всѣ южныя пароходныя компаніи и военный флотъ Австро-Венгріи. Эти-то отважные славянскіе моряки, а вовсе не австрійцы и не венгерцы, расколотили въ прахъ флотъ итальянцевъ въ памятной еще всѣмъ намъ битвѣ при Лиссѣ. Островъ Лиссу мы тоже проѣзжаемъ въ числѣ безчисленнаго множества живописныхъ, хотя большею частью пустынныхъ прибрежныхъ острововъ Далмаціи. Всѣ эти острова итальянцы давно перекрестили изъ ихъ прежнихъ славянскихъ именъ въ свои новыя итальянскія названія.
Островъ Хваръ прозвали Лезиной, Корчулу — Бурцолой, Ластовъ — Лагостой, Млѣть — Меледой, Врачъ — Браццой, а Висъ — Лиссою, и эти итальянскія прозвища закрѣплены теперь за славянскими островами во всѣхъ географіяхъ и морскихъ картахъ, точно такъ, какъ австрійское искаженіе чисто славянскаго, вполнѣ понятнаго и русскому, и сербу, и чеху, прозвища знаменитаго религіознаго вождя чеховъ, Ивана Гуся, получило даже въ русскихъ учебникахъ исторіи право гражданства подъ чуждымъ именемъ какого-то Іоанна Гусса.
Когда-то въ лабиринтѣ этихъ островковъ, словно въ непроходимомъ лѣсу, укрывались отчаянные морскіе разбойники, набиравшіеся изъ бѣглецовъ сосѣднихъ славянскихъ странъ, которыхъ не въ силахъ былъ преслѣдовать въ этихъ запутанныхъ каналахъ и каналъ чикахъ, заливахъ и заливчикахъ, среди этихъ скалъ и подводныхъ камней, никакой военный корабль. На многихъ скалистыхъ островахъ еще виднѣются въ грозной живописности башни и стѣны былыхъ гкмковъ и крѣпостей, изъ которыхъ, впрочемъ, нѣкоторыя поддерживаются и теперь.
Островки особенно часты, проливы особенно узки, когда проходишь около стариннаго городка Шебеника, или Себенико, и выговору итальянцевъ. Здѣсь на каждомъ шагу подводные камни, и капитаны пароходовъ должны не зѣвать. Еще раньше Себеника мы миновали старую Зару, — «Zara vecchia», римскую Діодору, — и потомъ живописный маленькій городъ Врану, нѣкогда извѣстное гнѣздо рыцарей-храмовниковъ, державшихся здѣсь со временъ крестовыхъ походовъ болѣе двухсотъ лѣтъ…
Въ Себенико, красиво лѣпящійся своими укрѣпленіями по крутизнамъ берега, мы не заѣзжали, а видѣли его только издали.
Въ Сплетъ, или, по-итальянски, въ Сполато, мы пришли въ 5 часовъ вечера. На пароходѣ мы познакомились съ однимъ любезнымъ жителемъ Вѣны, по фамиліи Вагнеръ, который вызвался познакомить насъ со всѣмъ, что есть интереснаго въ городѣ. Какъ только пароходъ остановился у пристани, мы съ женою и нѣмцемъ отправились пѣшкомъ бродить по городу. Сейчасъ же отъ пристани, по берегу моря, тянется широкая, отлично вымощенная набережная съ электрическими фонарями, по которой свободно можетъ прогуливаться какая хотите толпа.
Съ этой комфортабельной современной набережной вы можете охватить однимъ взглядомъ характерную физіономію интереснѣйшаго древняго города.
Прямо передъ вами громадное, чуть не сто-саженное зданіе, поражающее васъ сразу какимъ-то хаотическимъ смѣшеніемъ античнаго художества и казарменной безвкусицы, — не то крѣпость, не то жилье, — не разобрать сразу. Но когда вы всмотритесь поближе, вы чувствуете въ этомъ колоссальномъ четырехугольникѣ стѣнъ, охватывающихъ цѣлый большой кварталъ, еще не стертые вполнѣ слѣды строгаго архитектурнаго стиля; вы съ удивленіемъ замѣчаете остатки изящныхъ фасадовъ и портиковъ, мастерскую скульптуру оконъ, стройныя коринѳскія колонны, вдѣланныя въ стѣну, мраморныя плиты съ древними гербами и надписями. Вы тогда только догадываетесь, что стоите передъ знаменитымъ нѣкогда дворцомъ римскаго императора Діоклетіана, непримиримаго гонителя первыхъ христіанъ. Въ теченіе почти 16-ти вѣковъ, которые протекли съ тѣхъ поръ, роскошная резиденція римскаго цезаря, конечно, претерпѣвала безчисленныя передѣлки, и у венеціанцевъ играла роль блокгауза и солдатской казармы, въ громадныхъ дворахъ которой могло укрыться отъ вражескихъ нападеній населеніе цѣлаго города.