Дополнительный мотив, определяющий ход сюжета, — приход странников. Пришельцы наделены магической силой и властными полномочиями. Галл пытается доказать божественное происхождение этой власти, однако можно найти и историко-этнографические примеры «лидеров-странников»[156], и фольклорные аналогии прихода носителя власти инкогнито[157].
Важной деталью повествования является синхронность двух пиров. Галл не совсем вразумительно объясняет это бедностью Пяста, желавшего, чтобы большинство гостей во время его пира собрались в доме Попеля[158]. Отсюда следуют два важных момента — обязательность приглашения всех желающих и постриги всех детей, достигших нужного возраста, вне зависимости от социального положения. Перед нами типичный обычай потлача, т.е., по определению М. Мосса, «тотальной поставки агонистического типа»[159]. Рассказ Галла полностью вписывается в структуру описания этих обычаев, которые зафиксированы фактически у всех народов мира (в том числе и во всех индоевропейских традициях)[160].
Главный объект раздачи — пища. Потлач связан с циклом праздников инициации (в данном случае — постриг) и предполагает исключительное, тотальное гостеприимство; он соревнователен и основан на взаимности угощения и подарков; итоги потлача определяют социальное положение индивида и его доступ к власти; проигрыш в потлаче означает потерю власти, а отказ разделить пищу — изгнание или смерть[161].
Проигрыш Попеля в объеме предоставленной пищи (ему и его гостям приходится идти на пир к Пясту — мотив 9) лишает его сыновей права на власть, а отказ накормить странников становится причиной его смерти.
К важным по своей семиотической функции детализирующим мотивам следует отнести «благословение» семьи Пяста пришельцами, предсказание будущего Семовита и личное проведение странниками обряда постригов и имянаречения мальчика[162].
Следует остановиться на мотиве смерти бывшего князя Попеля на острове от укусов мышей. Образ мыши в славянской традиции тесно связан со смертью, духами предков, злыми духами; преследованию мышей подвергаются алчные люди, а также воры[163]; их можно наслать на человека с помощью проклятия, магического ритуала (в частности, с помощью тележной оси[164]). Остров же в славянской традиции — обычное место казни нечестивых преступников — на «Песьем острове» в Киеве, например, пытали и казнили епископа-еретика Федорца[165].
В результате мотивного анализа повествования становится очевидно, что в основе текста Галла Анонима лежит предание о гостеприимном пахаре Пясте и злом и алчном князе Попеле, которого настигают проклятие и ритуализированная смерть.
Мотив вокняжения Семовита и его богоизбранность «подверстана» под основной сюжет либо на поздних этапах оформления предания, либо уже при его записи самим Галлом. Рассказ о Семовите начинает новый цикл повествований о трёх потомках Пяста. Это благословенный Семовит (хозяин семьи, дома — «домовой»), Лешек (сказочный леший?) и Семомысл (семантика его имени дублирует значение имени Семовита). Возможно, этот династический перечень сконструирован Галлом на основе легенды о триаде братьев[166]; примечательно, что в рассказе о Пясте и Попеле упоминаются три сына — два у Попеля, один — у Пяста[167].
Текст древнейшей польской хроники позволяет наметить стратиграфию и эволюцию легенды о Попеле и Пясте. В ее основе лежат предания, связанные с ритуалами аграрного, земледельческого культа (к этому пласту принадлежат образы главных героев и их предков). В семантике имен Котышко и Лешко смутно просматриваются древнейшие признаки охотников — связь с лесом и коса, длинные заплетенные волосы.
Мотив умножения пищи согласуется с образом Пяста-пахаря, семантикой имени его жены Репки и в целом — с земледельческой семиотикой сказания, а также с мотивом гибели алчного правителя после неудачи на пиру-соревновании. Такого рода мотивы, видимо, восходят к племенной традиции славян этапа земледельческой колонизации Восточной Европы и формирования представлений о князе как о гаранте благополучия социума[168]. Важно, что Пяст не именуется князем и не становится им (что было бы логично). Это указывает на то, что его образ несколько древнее племенных легенд. К племенному этапу можно отнести и детали семейно-родового характера — название города Гнезно, имена Семовита и Семомысла, обычаи инициации-постригов и тотального гостеприимства.
Мотив гостей-волшебников более поздний: возможно, он введен на этапе оформления легенды в качестве династического сказания, но, видимо, не самим Галлом. Этот мотив выглядит лишним в сюжете, он затеняет и отчасти дублирует ключевую идею сравнения двух пиров, соревнования двух семей. Сообщения о богоопределенном вокняжении Семовита, а, возможно, и о его родственной связи с Пястом также принадлежат к позднейшим наслоениям, попавшим в текст либо в момент оформления династического предания, либо при записи, т.е. внесенным самим хронистом.