— Ха-ха! — ржанул Кока с кровати. — Если у наших соотечественников потребовать денег для какого-либо детского дома, то они заявят, что сами последний кус сала без хлеба доедают. А если попросить на идею, они пальцем у виска покрутят и проводят таких просильщиков пинками под зад. Плохо ты свой народ знаешь, Петруха!
— Видите, молодой человек, как получается? Так все вышеперечисленное — просто незначительные траты по сравнению с производством пропагандистской литературы, которая где-то печатается тоннами. А ваше трехмесячное пребывание в прибалтийском лагере? А сколько там побывало таких как вы? Да это же гигантские суммы! Да попросите своих домовитых соотечественников скинуться в таком объеме, они же вас живьем похоронят и никто потом даже с фонарем могилки вашей не найдет!
— Нет! — возмущенно взмахнул рукой Петро. — Заграничные лагеря оплачивали европейцы с американцами.
— Даром? — вкрадчиво поинтересовался Жора.
— Конечно! — ответил Москалюк. — Они всегда помогают тем, кто борется за демократию.
— А вот это вы видели?! — Петро у себя под носом узрел толстый шиш, подсунутый Жорой. — И американцы, и европейцы — капиталисты! Если они начнут деньги за идеи раздавать, то перестанут быть капиталистами! Да даже коммунисты никому просто так деньги не раздавали! Так устроен мир. И никакие политические системы не властны над деньгами! Деньги существуют сами по себе и управляют всем миром! И никому даром в руки не даются!
Под конец речи адвокат уже орал, прицельно управляя кукишем, от которого Петро все время пытался уклониться. Кока сделал резкое движение рукой, и сигарный окурок просвистел перед глазами адвоката. Этот отвлекающий маневр выполнил свою задачу, и Жора заткнулся. Он убрал дулю из-под носа Петро, хлебнул коньяка из горлышка бутылки и, вытерев тыльной стороной ладони губы, сказал обычным лекторским голосом:
— Пардон, увлекся… Так вот, деньги должны работать. Вот они и работают. Вам дали деньги — вы выполнили свой объем работ. Потом дадут денег каким-нибудь специалистам следующего уровня, и они сделают другую работу. И так далее. Если бы вы, молодой человек, изучали не биографию Бандеры, а историю, то никакими б калачами не заманились в это дело. По крайней мере — в таком амплуа, в каковом находитесь сейчас.
— Это почему? — не понял Петро.
— Потому что всю вашу нацистскую свору будут держать возле себя только до той поры, пока вы нужны как грубая сила, сметающая все на своем пути. После того, как вы выполните задачу, за которую уже заплачены деньги, вас выкинут на помойку. Не захотите убраться спокойно, уберут силой. Так было всегда. Тот, кто сражается за идею, просто расчищает дорогу слугам капитала, которые платят. А потом — прочь. Как там ваша организация называется? Сфинкторальный сектор?
— Секторальный фактор.
— Вот-вот, сексуальный сфинктер…
— Ничего подобного! — возразил Петро. — Я допускаю, что с нами можно справиться, хотя это непросто сделать, так как нас достаточно много. Но за нами потянулся простой народ!
— Народ — не сила, — усмехнулся Жора. — Народ — стадо. Гурт баранов сегодня можно погнать на позиции коммунистов, завтра на редуты фашистов, а послезавтра на батареи кого угодно, хоть инопланетян. Баранам все равно, куда их гонят. Причем пинками — или заманивают сеном. Если их не гнать, они разбредутся по полю кто куда. Это как раз и относится к подавляющему большинству вашего майданного стада. Стоит из него выдернуть вас, националистов, которые составляют боеспособный костяк этого сборища, все остальные революционеры разбредутся в течение недели. Останутся лишь полоумные придурки, которым, как говорят наркоманы, нужно, чтобы народ вокруг них тусовался… А уж их разогнать — нашего коридорного мента хватит.
— Я с этим не согласен, — сказал Москалюк. — Вам из палаты никогда не понять того, что происходит на улице.
— Да зачем нам знать, что происходит на улице? — воскликнул Жора. — Капитал — всегда и везде капитал! Он перетекает из одного состояния в другое, меняет формы и растворяется в идеалистических представлениях. Но он все равно остается единым телом. Вот, например, немецкие нацисты захотели приспособить капитал к своей идее. Взяли, и отщипнули кусок от его тела, думая, что все им позволено. Крупп там, Порше… шесть процентов с прибыли и тому подобное… Не буду объяснять подробности, захотите поумнеть основательно — почитаете историю. И что получилось? Триндец Гитлеру! Почему? Потому что основное тело капитала воспротивилось такому усечению. Это тело подтянуло все резервы (в лице Англии, Америки и даже Советского Союза, ибо — коммунисты только на словах против капитала), и устроило нацистам полный амбец! В результате — капитал вобрал в себя отторгнутый на время орган, за компанию врезал этим органом по Советскому Союзу, развалив его к черту, и теперь во всем мире царит нужный ему порядок.