— Кстати, а откуда у тебя взялся русский бронежилет шестого класса защиты?
— Пятого, — поправил его Петро, доставая фляжку из-за бронежилета.
— Все равно. Классная шкура! Неужели тебе его выдали?
— Ага, как же, — злорадно усмехнулся Москалюк. — Я же не наемник, а доброволец. Это вам вон, все американское бесплатно выдают, даже ботинки…
— Так мой американский жилет хоть и высшей, четвертой категории, все равно твоему даже в подметки не годится!.. Постой-постой, что ты там про бесплатно говорил? — грузин напрягся. — Ты хочешь сказать, что, будучи добровольцем, покупал снаряжение за свои бабки?
Воспоминание обожгло Петро противной тоскливой волной стыда. Он вспомнил, как их, героев майдана, добровольцами записавшихся в только что организованную национальную гвардию, привезли в зону антитеррористической операции, проводимой новым правительством в Донбассе. Несмотря на то, что до этого их обучали целый месяц в мотострелковом учебном центре, обмундировать до конца так и не успели. Кроме автомата с магазинами, выданного еще в Киеве во время революции (это был старенький АКМ с нескладывающимся деревянным прикладом, в народе именуемый «веслом»), добровольцев удосужились одеть в новую форму, но об обуви — то ли забыли, то ли на эту часть обмундирования не хватило денег. Петро, например, был обут в простые кеды белого цвета. А про бронежилеты вообще речи не стояло.
Командир батальона сказал пламенную речь, суть которой сводилась к тому, что у молодого государства нет денег, так как их разворовали свергнутые недавно олигархи (Москалюку тут же вспомнились: Кока, пожирающий бутерброд с черной икрой, и вечно пьяная рожа нынешнего президента). Но это, мол, не снимает ответственности с бойцов, вызвавшихся добровольно защищать отчизну. И так далее и в том же духе.
Выступление командира (бывшего рецидивиста, освобожденного новой властью из тюрьмы, в которой он сидел за разбой) не вызвало в рядах бойцов никакого воодушевления, так как начальник хрустел кожей новеньких форменных ботинок, а каждый здравомыслящий патриот в кедах понимал, что рецидивисты бывшими не бывают.
Роты развели на отведенные им позиции и уже тогда Петро начал подозревать, что в этом мире вся существующая природа вещей стала заваливаться в какую-то непонятную сторону. И эта сторона совсем не предназначена для комфортного обитания учителя игры на аккордеоне, а создана для Коки, Жоры Какинаки и командира батальона, в котором теперь служил Москалюк.
К этим подозрениям его привели так называемые барахолки, расположенные рядом с позициями новоиспеченных гвардейцев. Там торговали военной амуницией. На этих рынках можно было купить все, что угодно — начиная с бронежилета и заканчивая переносным зенитно-ракетным комплексом. Причем, как новыми вещами, так и подержанными. А продавцами являлись крепкие неразговорчивые люди, одетые в камуфляжную форму. Все как один — мордовороты, обвешанные с головы до ног оружием. И все как один — со стеклянными глазами, полными наркотической дури, которой провоняла каждая частичка их одежды. На плече любого из них красовался шеврон, поясняющий, что перед вами находится боец батальона территориальной обороны с названием «Шепетовка». Все знали, что такие батальоны финансируются олигархами и являются, по сути, их личными войсками. В связи с этим в голове у национального гвардейца возникал справедливый вопрос: если в результате революции олигархи были свергнуты, то откуда у них взялись личные войска? А деньги на их содержание? Если деньги украдены у государства, то надо их вернуть и купить Москалюку ботинки. А то как же он в кедах будет отчизну защищать?
От таких вопросов у Петро сначала пухла голова, но в один прекрасный момент он плюнул на все неясности и купил себе индивидуальное средство защиты. Российский бронежилет пятого класса в подержанном состоянии стоил двести долларов, а новый — двести пятьдесят. Москалюк не стал жадничать, и приобрел новый. Можно было купить американский за сто, но Петро был уже наслышан о качествах заокеанских средств защиты и потому даже не рассматривал такой вариант. И оказался прав.
Хотя приобретение не защищало полностью от пуль, выпущенных снайперскими винтовками, но от всех остальных мелких опасностей давало довольно ощутимую гарантию, и Петро уже много раз успел сказать «спасибо» бронежилету и самому себе за предусмотрительность.
Но недоумение Мурзика по поводу покупки столь нужной вещи вызвало у Петро раздражение, и он хотел было обматерить грузина как следует, но вдруг махнул на него рукой и тяжело вздохнул. Мурзик, угадав состояние своего товарища, перестал скалиться и совершенно серьезно произнес: